Сорок пять(изд.1979)
Шрифт:
— Завладеть тобой? Я-то! — воскликнул Шико. — Чего ради? Избави бог, с тобой слишком много хлопот, bone Deus! [75] He говоря уже о том, что тебя чертовски трудно кормить! Нет, нет, ни за какие блага!
— Гм! Гм! — пробурчал король.
— Ну-ка объясни, откуда у тебя взялась эта нелепая мысль?
— Сначала вы весьма холодно отнеслись к моим похвалам по адресу нашего старого друга дона Модеста, которому вы многим обязаны.
75
Всеблагий
— Я многим обязан дону Модесту? Превосходно, превосходно! А затем?
— Затем вы пытались очернить братьев Жуаезов, наипреданнейших моих друзей.
— Не спорю.
— Наконец выпустили когти против Гизов.
— Неужели ты даже их полюбил? Видно, сегодня выдался денек, когда ты ко всем благоволишь?
— Нет, я их не люблю. Но в настоящее время они тише воды ниже травы и не доставляют мне ни малейших хлопот. Гизы с их свирепыми взорами и длинными шпагами сделали мне меньше зла, чем многие другие; они напоминают… сказать тебе что?
— Скажи, Анрике, доставь мне это удовольствие — ты сам знаешь, что твои сравнения необычайно метки.
— Так вот, Гизы напоминают тех щук, которых пускают в пруд, чтобы они там гонялись за крупной рыбой и тем самым не давали ей слишком жиреть, но у щук зубы недостаточно остры, чтобы прокусить чешую крупных рыб.
— Ах, Анрике, дитя мое, как ты остроумен!
— А твой Беарнец мяукает, как кошка, и кусается, как тигр.
— В жизни бы не поверил! — воскликнул Шико. — Валуа расхваливает Гизов. Продолжай, продолжай, сын мой, ты на верном пути. Разведись немедленно и женись на госпоже де Монпансье. Разве в свое время она не была влюблена в тебя?
Генрих приосанился.
— Как же, — ответил он, — но я был занят в другом месте — вот источник всех ее угроз.
С этими словами Генрих поправил откинутый на итальянский манер воротник своей куртки.
В дверях появился стражник Намбю и возгласил:
— Посланец от герцога де Гиза к его величеству!
— Пусть войдет; он будет желанным гостем.
Тотчас в зал вошел капитан кавалерийского полка в походной форме и поклонился королю.
XVI. Кумовья
Услышав о прибытии посланца Гизов, Шико сел, по своему обыкновению, спиной к двери и, смежив веки, погрузился в свойственное ему глубокое раздумье. Однако при первых же словах вновь прибывшего он вздрогнул и сразу открыл глаза.
К счастью или к несчастью, Генрих не обратил внимания на это движение Шико.
— Вы из Лотарингии? — спросил король у посланца, отличавшегося благородной осанкой и воинственной внешностью.
— Нет, государь, из Суассона, где господин герцог безвыездно находится уже около месяца; он вручил мне это письмо, каковое я имею честь
В глазах Шико загорелся огонь. Он следил за малейшим движением посланца и в то же время не терял ни единого его слова.
Тот вынул из подбитого шелком кармана не одно письмо, а целых два, ибо за первым выскользнуло второе и упало на ковер.
Шико заметил, что при этой неожиданности лицо посланца покраснело, и он смущенно поднял письмо.
Генрих, образец доверчивости, ничего не заметил. Он просто вскрыл конверт, который ему передали, и стал читать.
Увидев, что король поглощен чтением, посланец углубился в созерцание короля — казалось, на лице его он старался прочесть те мысли, которые возникали в голове у Генриха.
— Ах, метр Борроме, метр Борроме! — прошептал Шико, следя в свою очередь за каждым движением верного слуги герцога де Гиза. — Ты, оказывается, капитан и королю ты отдал одно письмо, а у тебя их целых два. Погоди, миленький, погоди.
— Отлично, отлично! — заметил король, с явным удовлетворением перечитывая герцогское послание. — Ступайте, капитан, и скажите господину де Гизу, что я благодарю его за предложение.
— Вашему величеству не благоугодно будет дать мне письменный ответ? — спросил посланец.
— Нет, я увижу герцога через месяц или полтора и, лично поблагодарю его. Можете идти.
Капитан поклонился и вышел из комнаты.
— Ты видишь, Шико, — обратился король к своему приятелю, полагая, что тот по-прежнему сидит, забившись в кресло, — господин де Гиз не затевает никаких козней. Наш славный герцог узнал о делах в Наварре и испугался, как бы гугеноты не осмелели, тем более что немцы намереваются послать помощь королю Наваррскому. И что же он сделал? Ну-ка, угадай.
Никакого ответа. Генрих решил, что Шико ждет объяснений.
— Так знай же, он предлагает мне войско, набранное им в Лотарингии, дабы обезопасить себя со стороны Фландрии; через полтора месяца это войско будет в полном моем распоряжении вместе со своим командиром. Что ты скажешь на это, Шико?
Но гасконец не произнес ни слова.
— Ну право же, дорогой мой Шико, — продолжал король, — ты упрям, как испанский мул.
Но Шико даже не вздохнул в ответ.
«Кажется, — молвил про себя Генрих, — негодяй имел наглость заснуть».
— Шико! — продолжал он, приближаясь к креслу. — С тобой говорит твой король, что же ты молчишь?
Но Шико ничего не мог сказать по той простой причине, что его уже не было в комнате.
Короля охватила суеверная дрожь: порой ему приходило на ум, что Шико — существо сверхъестественное, воплощение демонических сил, правда не зловредных, но все же демонических.
Он позвал дежурного офицера Намбю.
Тот заверил его величество, что сам видел, как Шико вышел минут пять назад, но тихо, осторожно, как человек, не желающий, чтобы уход его был замечен.