Сорок третий номер…
Шрифт:
– А если вы скроетесь? – Следователь почесал щеку. – Если бросите нас, лишите своего общества?
– Это она может, – усмехнулся Виктор.
– Дайте мне два дня, – настаивала Кира. – Вы ничем не рискуете. У меня – подписка о невыезде, а у вас – распутанное дело на блюдечке.
– Хорошо, – поколебавшись, согласился Щегольков. – Будет вам два дня. Ищите разгадку, а заодно и доказательства своей непричастности.
– А как же презумпция? – поинтересовался Николай.
– Закрой пасть, умник! – не выдержал Виктор.
– А пока, – следователь
Когда Кира с мужем покинули розовое здание прокуратуры и, пройдя через дворик, сели в машину, он взял ее за локоть:
– Зачем тебе эти два дня, любимая? Ты блефуешь? Что ты собираешься делать? Куда идти?
– Для начала – в кино, – она грустно улыбнулась. – Тем более мы с тобой целую вечность там не были.
– Куда? – Николай поморгал.
– В кинотеатр «Каскад», милый. На последний сеанс.
Глава третья
Юсси Вильевич Тукс был вне себя. Он ходил в своем кабинете из угла в угол, держа трубку у вспотевшего уха, и кричал:
– Послушайте, мы с вами так не договаривались! Я сделал все, как вы просили… Поручил расследование Кире… А теперь она оказалась впутанной в какую-то пренеприятную историю!.. Чего я так нервничаю? Это же скандал! Если конкуренты из других изданий пронюхают что-нибудь, мы потом не отмоемся очень долго! Я молодец? Я вовсе не молодец, что пошел у вас на поводу! Моей лучшей журналистке – конец! Но это еще полбеды. Репутация газеты – вот главное, понимаете? Я создавал эту самую репутацию годами, по зернышку, по крупинке. И все ради чего? Чтобы в один прескверный день все пошло к черту? Чего я кричу? Я кричу не так, а вот так: А-а-а-а!!! А с вами я не кричу, а взволнованно разговариваю… Я не знаю, какие у вас, в милиции, счеты с моей журналисткой, но так не делают, понимаете? Так не делают! Вы хотите ее уничтожить моими руками и за мой, так сказать, счет… Вернее, за счет газеты. Я ни при чем?.. Не волноваться?.. А что мне, позвольте спросить, остается делать?.. Какую статью?..
Тукс перестал бегать и встал как вкопанный посреди комнаты.
– Что написать? – у него округлились глаза. – Вы это серьезно? Что значит – опередить конкурентов? То есть, вы считаете, что если я опубликую материал, в котором уничтожу и раздавлю собственную журналистку раньше, чем это сделают другие, то я буду на коне?.. – Юсси Вильевич положил трубку и еще долго стоял, в задумчивости уставившись на собственные сандалии.
– Бред! – прошептал он. – Полный бред…
В дверь постучали.
Тукс вздрогнул, словно очнувшись, бросил телефон на стол и, запрыгнув в кресло, буркнул:
– Кто там еще?
В кабинете появился высокий, сухощавый мужчина лет шестидесяти с копной рыжевато-русых волос, подъеденных сединой.
– Секретаря, конечно, нет на рабочем месте! – громко, чтобы было слышно в приемной, сказал редактор. – И у нас проходной двор.
Рыжий пропустил мимо ушей эту неучтивость, закрыл за собой дверь и без
Тукс терпеливо ждал, что будет дальше.
Мужчина развернул газету, надел очки и углубился в чтение.
– Эй, – не выдержал Юсси Вильевич. – Кроме вас, здесь еще и я имеюсь в наличии. Или вы думаете, что пришли в избу-читальню?
Незнакомец снял очки, ткнул ими в газету и, не глядя на редактора, вздохнул:
– Хорошая статья, но… несвоевременная.
– Вы о чем? – насторожился Тукс.
– Я хотел бы поговорить с вашей журналисткой… – мужчина опять поднес очки к глазам, – с Кирой…
– Как? – вырвалось у редактора. – И вы тоже?
– Почему – тоже? – рыжий наконец удостоил собеседника взглядом.
– Почему – тоже? С ней многие хотели бы поговорить, – усмехнулся Юсси Вильевич. – И я бы не отказался… По душам, так сказать… С отеческим ремнем… Но, увы, она сейчас выдернута из наших рядов неотложными делами. Спасает собственную репутацию и, возможно, свободу.
– Спасает свободу? – удивился незнакомец. – Ей разве что-то угрожает?
– Возможно, – уклончиво ответил редактор. – А вы… кто?
– Я хотел бы поговорить с Кирой, – повторил рыжий. – У нас есть весьма интересная общая тема для разговора.
– Вы из милиции? – на всякий случай уточнил Тукс.
Мужчина поморщился.
– Не хочу иметь ничего общего с этим ведомством. – Он расстегнул рубашку, и глазам Юсси Вильевича предстал выколотый на волосатой груди синий храм с множеством куполов. Редактор не успел их пересчитать. Штук восемь, не меньше.
– Понятно, – кивнул он. – Как там в песне: «Столько лет платил я по счетам моих долгов…» Ну а Кира-то вам зачем? Вы с ней знакомы?
– Нет, – признался рыжий, застегивая рубашку. – Правда, когда-то я знавал ее отца.
– Вот как? – удивился редактор. – Он разве тоже… с куполами?
– Косвенным образом, я именно из-за него попал в тюрьму.
– Надеюсь, – Юсси Вильевич откинулся в кресле, – вы не мстить собрались, уважаемый?
– Нет, – мужчина помотал головой. – Мне на него обижаться не за что. Хороший, сильный человек с очень непростой судьбой. То, что выпало на его долю – врагу не пожелаешь.
– Это верно, – согласился Тукс. – Он провел в разлуке с дочерью без малого четверть века.
– Они встретились? – рыжий открыл рот. – Это просто потрясающе. Я рад за них. Искренне… Тем более мне нужно поговорить. С ними обоими.
Юсси Вильевич покачал головой.
– Не знаю, не знаю… Мы не имеем права давать адреса и телефоны сотрудников. Кроме того, у Киры сейчас серьезные неприятности. Вряд ли ей будет до вас. – Редактор приподнялся в кресле. – А что за статью в нашей газете вы комментировали?
Рыжий положил номер на стол.
– Про остров Хойту…
Тукс поморщился. Он вспомнил этот материал двухлетней давности, из-за которого у него было столько неприятностей.