Сорок уроков русского. Книга 1

Алексеев Сергей Трофимович

Короче, наблюдается некая мифическая кровожадная и устрашающая бестолковщина вместо стройной, поэтической истории, характерной для мифов. Полное ощущение, что описание бытия Геи неточно, сумбурно и безграмотно переведено с другого языка, кусками изъято из чуждой культуры и приспособлено к греческой. Скорее всего, это результат похода Язона, история славянской Матери-сырой-земли, не верно списанная с золотого руна или умышленно искаженная, дабы отделить себя от варварского предания, — не случайно же Гея вышла за Понтийское море. Если бы Гея не произвела на свет жутких выродков, с кем бы тогда боролся Зевс, дабы прослыть героем? Короче, сотворение мира богов у будущих эллинов прошло не очень успешно.

Латинское терра звучит более вразумительно, хотя тоже не несет в себе ярко выраженной космической, планетарной нагрузки. По крайней мере, она несколько приближена к славянской версии представления о планете, но имеет

в себе зримые следы заимствования. В русском языке есть привязанное к земной поверхности слово «тара» (вместилище), и намек на космическое пространство есть. Правда, знак Т,

стоящим во главе слова, приземляет его, вводит указание на твердь, поверхность Земного шара, а не на космический объект. За Уралом, в Омской области, есть река Тара и одноименный город, смысл названий которых можно бы перевести как возделанная, благодатная твердь. Земли там и впрямь вроде бы неплохие и были заселены русскими задолго до прихода в Сибирь Ермака Тимофеевича. Зная, как, где и на каких основах формировался латинский язык, можно попытаться перевести слово терра по принципу разделения на слогокорни и вычленить первоначальный смысл. Получается не совсем ясная формула: «вмещающая солнце» или «гнездо солнца», если тер рассматривать как искаженное тар.

Я не беру во внимание иные, особенно младосущие, языки индоевропейской семьи, поскольку в них нет даже намека на космогонические символы.

Наиболее широкое понятие возделанной земли (почвы), целинной тверди приобрело в языке слово «ар», слоговая форма которого указывает на глубокую древность. Ар, как и Ра, присутствует и освещает все, что связано с почвой, пашней, нивой, лежит в основе корней, имеющих земное начало, и часто сочетается со знаком Т, твердью. Перечислить птенцов этого гнезда невозможно, ибо вкупе с РА оно является хребтом языка и органически с ним связано либо очень легко перетекает из формы в форму. Например, мы произносим пар, и сразу понятно, что

это столп, поднимающийся от земли. В слове жар фактически то же самое, только здесь уже не испарения — огонь, поэтому пожар — земное явление, однако жара уже говорит об участии солнца. Первоначально арка — душа земли, та самая радуга, воспринимаемая пращурами в виде семицветной дуги, выходящей из земли и уходящей в нее же. Ка—душа, дух, незримая энергия, существующая во всяком предмете и явлении, но видим ее редко, как радугу после дождя, поэтому кат — змей-горыныч, обитающий в недрах тверди. В дохристианской культуре существо — это вовсе и не зловредное — душа земной тверди. Его, естественно, боялись, но и уважали, ибо природу воспринимали в ее естественном составе, как мы ныне воспринимаем газовый состав воздуха. От ката произошло слово гад, иногда неверно трактуемое, как порождение ада. Аркан (веревочная петля) и арка архитектурная появились позже, по кальке с солнечной дугой. Любопытно слово Аркаим — это все-таки условное наименование кольцевого города-крепости эпохи бронзы, обнаруженного археологами, — назвали так по казачьему поселению, бывшему неподалеку. Однако весьма символично и переводится — как «емлющий душу возделанной земли». Или место, куда уходят радуги... Это же поэзия!

Наконец, слово орать — пахать, буквально возделывать, воскрешать твердь, — положившее в основу название народов, живущих с «сохи» — арии или арьи. Всего-то... пахари и вовсе не истин-

ные нордические немцы-фашисты. Существует земельная мера — ар, более знакомая как десятина, сотая часть гектара, указывающая на чисто земледельческое употребление этого слова.

Часто ар фигурирует в топонимах и гидронимах, точно определяя время, место и качества горы или водоема Арарат — земная, горная дорога к солнцу! Гора — гора—движение к солнцу, поэтому на Урале есть гора Манарага, буквально манящий солнечный путь. Если вам

удастся побывать у ее подошвы, полезете на вершину непременно, даже если оттопали сорок верст перед этим: поманит. Аральское море, Арал, расположенный близ южных отрогов Урала, знаменитое Синее море из русского фольклора, связанное с чудесами. Эту горячую полупустынную землю под солнцем издревле заселяли скифские племена саков, массагетов, с которыми столкнулся Александр Македонский, когда пришел в Среднюю Азию. По свидетельству Каллисфена, историографа великого полководца, местные скифы отличались воинственностью, непокорством и склонностью к партизанской борьбе. Что более всего поразило племянника Аристотеля — македонцы и массагеты понимали друг друга без толмача, и это за тысячи верст от Македонии, в Средней Азии, в красных песках Кара-Кума, где еще не было узбеков. Тут, на берегах реки с названием Оке (впоследствии Аму-Дарья), он и встретил свою любовь с именем Роксана.... А еще скифы закованы были в искусные чешуйчатые латы, причем и кони их тоже, и появлялись

они так внезапно, словно из-под земли, и так же бесследно, на глазах, исчезали — в общем, «в чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря...».

Сказка — ложь, да в ней намек.

Особо следует остановиться на тартаре, куда Зевс потом скинул все мерзкое потомство своей бабки Геи. Кстати, она и ныне продолжает рожать уродов, ласково и щадяще называемых теперь представителями нетрадиционной сексуальной ориентации. Эти отвратительные твари чувствуют себя вполне комфортно в нынешнем толерантном обществе и даже шествия устраивают по улицам стольных градов. Но это пока еще Зевс не пришел и не отправил их в холодную Сибирь — именно тартаром она и называлась, в частности, на картах Меркатора. Да и у нас еще на устах и слуху выражение «загреметь в тартарары». Наверное, для Средиземноморья места эти были проклятыми, охаянными и представлялись преисподней, аидом, ледяной бездной бездонной за высокими медными стенами. И это все потому, что, избалованные своим климатом, греки не знали точного перевода многих заимствованных в сколотском Причерноморье слов. Тар — это не всегда возделанная, благодатная твердь, здесь же повторение как бы удваивает его смысл: мы и сейчас, не задумываясь, дублируем одно сло- во, чтобы подчеркнуть значимость: вот-вот, чего- чего?, так-так И получается, тартар — «земля в земле», причем еще не возделанная твердь.

Тут надо вспомнить Тару, правый приток Иртыша, и ее смысл «вместилище», который вроде бы лежит на поверхности. Но дотошный словоед может и пальцем погрозить: мол, тара — слово то будто бы заимствовано у арабов. Верно, есть такое и обозначает емкость. Но как оно могло врасти в сибирскую землю, если город Тара основан еще до прихода Ермака? То есть реку назвали раньше, чем там появились удалые казаки. Иностранцев, конечно, тянуло к скифам во все времена, но, думаю, за Каменный пояс, за Урал, они еще не ходили, помня Зевса и тартар. Да и арабы до таких широт тоже не забредали (они появятся позже через Среднюю Азию). А то бы вот удивились, встретив еще одно знакомое название реки. Ибн Фадлан, писавший о реке Ра, мог подумать, что на территории России живут египтяне и его собратья, коль повсюду «чужестранные» гидронимы. Или индийцы, поскольку по левому берегу Инда есть пустыня с названием Тар...

И тут следует вспомнить еще одно слово — таран, подвешенное окованное железом бревно, которое раскачивали и пробивали им твердь — крепостные ворота и даже стены, оставляя проран — пробоину, куда и устремлялись воины. Вспомнить и всмотреться в слово проран, которое мы часто употребляем, глядя, как солнце пробилось сквозь тучи. Буква О, внедрившись в него, изменило смысл, превратив пра в про — приставку, и получилось проран — это прораненная твердь, дыра. Но праран звучит несколько иначе и связывает нас

с пра — высшим небесным божеством. Здесь надо призвать на помощь еще одно слово, касающееся времени, — рано, то есть до восхода солнца, потому как пора — по солнцу. Рано и рана (повреждение плоти) — не созвучие, а однокоренные слова и означают буквально отсутствие солнца, жизни, огня и света — короче, тьма, бездна. В Даре Речи еще в средние века для обозначения раны, оставленной мечом или копьем, непременно использовалось более точное слово—язва, где 6а означает течь, струиться, бежать. Поэтому говорили «уязвить супостата», «уязвлен бысть», то есть это когда из тела истекает не только кровь, а яз — энергия жизни — и человек вместе с личностным «я» теряет память, сознание, хотя при этом дух солнца аз в нем еще остается.