Шрифт:
ЧАСТЬ 1
Пролог
Не верьте, что женское сердце — вещун, ничего подобного. Никудышный из него барометр. А иначе сунулась бы я в тот злосчастный вечер на незнакомую улочку? Да хоть бы и сунулась: ёкнуло бы в груди в предчувствии неприятностей — глядишь, и сменила бы маршрут. Так нет же: понесло меня к чёрту в пасть…
Внесу уточнения. Не к чёрту, а прямёхонько в портал. Мой, личный, под меня заточенный, как и весь предстоящий Сороковник. От портала судьба, как того колобка, покатила меня к первому квесту, от квеста — к ведунье, от ведуньи — сюда, к Васюте, странному трактирщику богатырской
…Я с ногами забираюсь на подоконник, большой, устойчивый, надёжный — как и всё в Васютином доме. И сам этот дом — островок безопасности, где до меня не доберутся ещё десять дней. Нет, девять, один-то уже отгорел закатом. Поколебавшись, отворяю окно. Да чего бояться-то, одёргиваю себя, сегодняшнее представление закончено, ждать больше некого, а кто появится — так во дворе Хорсова будка, уж этот телок никого не подпустит, ни человека, ни монстра. Удивляюсь, как он давешнему железнорукому в горло не вцепился? Впрочем, о чём я, боевой пёс без приказа в драку не полезет. У Васюты, поди, всяк своё место знает, не только племянник.
Давно уже разошлись поздние гости, обсудив в деталях Янкин меткий бросок и скупо похвалив парня, давно поблёкли и истаяли брызги крови на дощатом заборе, фонари на крыльце начинают шипеть и потрескивать — масло, должно быть, некачественное. А у меня перед глазами — урод с обожжённым лицом, вспарывающий грудь хилому пацану, и уже не спасут того ни доспех, ни сабля. Потому что малый — гвоздь программы, главное действующее лицо в спектакле, поставленном специально для попаданки-новенькой. Для меня, Ванессы-Иоанны. Для непутёвой матери, которую занесло путями нехожеными куда-то… чёрту в пасть.
Моей вины в смерти мальчика нет. Отчего же такое чувство, будто я сама, своею собственной рукой толканула его в спину, прямо на стальную перчатку?
И настойка не помогает. Не могу забыть.
Мотаю головой, словно пытаясь растрясти негативные мысли. Нельзя так. Последнее время я только и делаю, что дрожу и впадаю в панику, этак никаких нервов не хватит. Впервые за истекшие сутки у меня, наконец, появилась возможность спокойно обдумать недавнишние события, а я лишь в очередной раз падаю духом. Мне бы… выстроить хоть какой-то план, свой, помимо того, что так активно навязывают мне окружающие. Конечно, им лучше знать, как в этом мире выжить, они-то свои Финалы давно отыграли, и уж кто-кто — а они имеют право и советы давать, и всё за меня рассчитывать и уж, безусловно, я это ценю. Окажись я здесь в полном одиночестве — и всё, пропала бы… ну, не пропала, но пришлось бы гораздо хуже. А тут — и крыша над головой, и заработок, и относительная безопасность, чего ещё желать? От добра — добра не ищут. Однако в мои-то годы не привыкла я, чтобы за меня решали и думали, поэтому, хоть и со всем уважением к советчикам, но надо же и самой как-то крутиться. Ведь через девять дён снарядят меня, отпустят в квест — и рули как хочешь. Одна.
Поэтому, пока никто не гонит, давай, Ваня, соберись, вспомни, как оно всё было. Может, на что полезное наткнёшься. Квесты — они такие, ключом может послужить любое случайное слово или мелочь, что ты в карман походя сунула. Думай, Ваня, думай, и не обращай внимания на лёгкий туман в голове — это Васютина настойка ещё действует, это скоро пройдёт, а вот ты — так и останешься лицом к лицу с новым страшным миром. Угораздило
Почему — тебя, Ваня? На Героя, в общем-то, даже с большой натяжкой не похожую? Какая из тебя воительница или амазонка — в твои сорок, скажем честно, два, с твоим-то аппетитным животиком и округлыми бочками, на которые местные стандартные кольчуги вряд ли налезут? Сколь там в тебе лишних-то килограмм? Ты даже себе стесняешься признаться. Что там ещё? Да, самое то — с близорукостью, заработанной постоянным сидением за экраном, только в лучницы и идти, как Васюта предлагал…
Но физическая форма — это ещё не так страшно, перебиваю я себя самоё, приспособиться хоть и тяжело, но можно, а вот почему именно меня сюда затянуло? Как мне объяснили, этот злобный Мир притягивает к себе исключительно фанатов-геймеров, тех, кто бессмысленно прожигает жизнь, погружаясь в любимую игрушку. А я? А мне — когда просиживать за компом, с двумя-то девчонками на руках, постоянными квартальными отчётами и нередкой работой по вечерам и выходным? Так почему?.. Ведь даже Сонька с Машкой, мои отчаянные девахи, и те, имея здравое чувство меры, порубятся в очередную Эр-Пэ-Гэшку — и убегают к своим тренировкам, кулинарным экспериментам, к друзьям в клуб…
У меня холодеет в груди.
А что, если это — не для меня? Сороковник, квесты… Что, если не мне суждено было попасть в этот мир, скроенный неким заскучавшим Творцом аккурат по классической Дьябле? И не мне — с самодельным копьецом бродить по незнакомым улочкам, трясясь от страха, пока не рыкнет из подворотни ящер…
А ведь не хотела я вчера из дома выходить, хоть тресни! Да из-за того, что на работе устала, корпела над таблицами без обеда, спина моя к вечеру разнылась сильнее обычного, вот я и заставила себя пройтись. Устроила девочкам выходной и пошла с Норой на гулянки.
Останься я дома, отлежаться — кто тогда, выгуливая перед сном собакина, мог бы зарулить прямёхонько к замаскированному порталу?
Прямо в пасть…
Может, и бред. Но всё равно — лучше уж я, чем девочки.
И, как в детстве, мне вдруг хочется сложить молитвенно руки и воззвать: Божечка, если ты есть… Или здесь, в этом мире на Твоём месте — другой, бездушный — если это слово применимо к демиургу — он хозяин, он забавляется, строит локации, ваяет монстриков, приуготовляет новые квесты, а Ты по каким-то там вашим демиурговским правилам — не вмешиваешься?
Если Ты есть — помоги мне вернуться. Не отдавай меня на откуп своему конкуренту. И, Божечка, не оставь без меня детей моих.
Глава 1
А ведь на самом-то деле началось всё немного раньше. До перехода. И зря я грешу на нечуткое сердце, не его, а голову надо бы включать вовремя. Потому что, если вспомнить в деталях последний мирный вечер дома — можно понять: Знаки — были. Словно какая-то высшая сила предостерегала, пыталась удержать на месте, только я сказалась слепоглухонемой и упрямо пёрла к своему персональному порталу.
Становится зябко. Не сползая с подоконника, я, перегнувшись, тащу с кровати вязаное покрывало и натягиваю на плечи. Чужой работы покрывало, чужая кровать, чужой дом. Всё, что осталось моего — штаны да обувь, да Нора, верная лабрадорша.
И ещё — память. Уж этого у меня никто не отберёт.
…В тот вечер, перешагнув родной порог, я так и застыла, балансируя на одной ноге. У самой двери прямо на новой бежевой дорожке было щедро размазано какое-то бурое месиво в подозрительных ошмётках. Неэстетичная цепочка из крупных тёмных клякс, местами смазанных собачьими следами, вела от двери прямиком на кухню, к собачьей миске. И витал в воздухе характерный запашок размороженной скумбрии.