Сорванцы
Шрифт:
Терчи непреклонно пожала плечами.
Малыш вел себя ужасно: стянул с головы шапочку и бросил на землю, а собака тотчас схватила ее.
Карчи сердился, Берци выдавал распоряжения, Терчи требовала оставить ее с ребенком в покое — уж как-нибудь она управится, но зато немедленно выйдет из великого союза сорванцов.
Короче говоря, в этой страшной полуденной духоте друзья как следует перессорились.
Малыша, впрочем, это ничуть не трогало. Он уже привык к ссорам. А вот собака заскулила, беспокойно запрыгала, стала принюхиваться, внимательно наблюдая за происходящим. Кто знает, может быть, ей пришло в голову, что
— Возьми собаку. А то еще убежит.
Карчи пробормотал сквозь зубы, что ему вовсе нет дела до этой собаки, пусть Терчи следит за ней, раз уж она приволокла ее с собой. Однако все же вышел из спасительной тени и подхватил поводок:
— Пошли!
Но собака не тронулась с места, настороженно всматриваясь во входную дверь музея. Карчи тоже посмотрел в эту сторону и резко отпрянул к стене:
— Идет!
— Кто идет?
Вместо ответа Карчи схватил приятеля за руку, и они припустили за угол здания.
— Это он, тот самый симпатичный молодой человек с рюкзаком. Помнишь, в нем всякие детские вещи и горшок?
Всего полчаса назад мальчики рассказывали этому туристу о площади Героев. Однако сейчас подойти к нему они не решились.
— Осторожней. А то он нас заметит.
Ребята спрятались, а глупая собака отчаянно тянула поводок — вот-вот убежит — и лаяла.
— Стой! Тише!
Он идет сюда?
— Да вроде бы.
— А вдруг он нас заметит?
Мальчики не спускали глаз с молодого человека и на всякий случай зажали собаке пасть. Терчи испуганно смотрела на приятелей: что это с ними?
— Он?
— Точно! Хорошо бы приспособить такой рюкзак для Крохи, сразу легче было бы нести его.
— А чем плоха коляска?
— Ладно. Если ему хороша, то и мне хороша.
Ребята старались говорить шепотом, будто на этом шуршащем летнем ветру среди смеющихся людей кто-то мог подслушать их.
— Берегись! Он смотрит сюда!
— Действительно, он. Здорово мы ему все рассказали, а?
— Ага! По крайней мере, теперь знает кое-что из истории Венгрии.
— Все рассказали?
— Все. Он и в школе не узнал бы столько.
— И женщина была довольна. Слушай, она, наверное, учительница. Вот была бы штука, если б в сентябре она вдруг заявилась к нам в школу. «А-а, так это вы, те самые умные ребятишки?!»
— Ерунда. Но факт, что мы классически выдали историю.
— Пошли за ним.
— Не оставляйте меня здесь, — взмолилась Терчи. Она по-прежнему стояла с детской коляской в тени.
Карчи и Берци раздирали сомнения — что же делать? Конечно, приятно вспоминать об их недавней экскурсии, неплохо было бы заработать новую похвалу и, может быть, заполучить еще один значок с собакой — для Терчи.
Мальчики решительно вышли из-за укрытия, но тут в голове назойливо застучало: а если этот молодой человек спросит у них что-то такое, чего они не знают? Враз испортишь впечатление недавнего успеха, а ведь о нем всегда приятно вспомнить.
— И все же пошли за ним.
— Зачем? Может, ты хочешь, чтобы теперь он рассказал тебе о семи вождях?
— Брось ты! Просто так. Покажем ему Кроху и собаку.
— А переводчик? Будешь на пальцах показывать?
Молодой человек разрешил все сомнения: немного поколебавшись, он повернул направо и поспешил к входу в подземку.
— Уходит.
Друзья пожалели о том, что вдруг замешкались. Выйдя
— След, назад!
— Не оставляйте меня здесь, — снова взмолилась Терчи.
Взбалмошная собака неизвестно почему кинулась вдогонку удаляющемуся мужчине. Она радостно прыгала около него, стараясь дотянуться до рюкзака. Словом, вела себя так, будто встретила старого знакомого.
Молодой человек удивленно рассмеялся, потом, дружески улыбнувшись собаке, ласково похлопал ее по холке, почесал за ухом. И что-то сказал — наверное, отослал к хозяину. А когда собака, описывая кренделя, помчалась обратно, долго смотрел ей вслед. Но сорванцов не заметил.
След настойчиво прыгал вокруг ребят, лаял, хватал поводок, словно хотел сказать: «Он хороший человек, пошли за ним!» Но поняв что все впустую, снова принялся носиться по тротуару. И тут пса охватило смущение: его окружала толпа людей, вышедших из музея. Человек с рюкзаком вдруг исчез из его поля зрения. След обескураженно сделал еще несколько кругов, а потом побежал назад к мальчикам, снова призывно лая.
— Что это мы спрятались? Зачем, скажи, — недоумевал Карчи, и Берци не знал, что ему ответить.
Глава пятнадцатая, в которой один турист мучается неопределенными предчувствиями, а другой, точнее другая, перекусывает шкварками с капустой. Сорванцы умерли бы со скуки, не приди Терчи в ужас
Вспомним, папа-турист чуть было не перешел Дунай по Цепному мосту, когда вдруг подумал: они с женой хотели ограничить свою экскурсию Будайской крепостью только из-за ребенка, более длительное путешествие малышке не по силам. Однако теперь ему ничто не мешает посмотреть еще кое-что из достопримечательностей города. Сказано — сделано. Папа-турист зашагал быстрее и скоро оказался на площади Деака [17] . Там он спустился в метро и, проследовав по пути, указанному желтыми табличками, оказался на перроне подземки.
17
Деак — Ференц Деак (1803–1876) — выдающийся общественно-политический и государственный деятель Венгрии, сторонник Лайоша Кошута. В правительстве, созданном после победы венгерской буржуазной революции 1848 года, занимал пост министра юстиции. После поражения национально-освободительной борьбы 1848–1849 гг. Ф. Деак стал инициатором политики пассивного сопротивления Габсбургам. Ф. Деака звали Мудрецом нации.
Будапештцы, вспомнилось из путеводителя, гордятся тем, что после лондонского метро будапештское — первое на европейском континенте: подземная железная дорога была построена в Будапеште в 1896 году. С тех пор, конечно, ее не раз обновляли, заменяли вагоны, продлевали маршрут, и она по-прежнему функционирует.
Итак, герой нашего рассказа с удовольствием осматривался по сторонам. Единственное, о чем он жалел, так это о том, что из окна подземки нельзя видеть улиц — его глазам могло бы открыться прекрасное зрелище, ведь трасса подземки проходит под самым красивым проспектом Будапешта — проспектом Народной республики.