Сорвать маску
Шрифт:
— Одного из мужчин и двух горничных. — Словно подтверждая мысли, только что промелькнувшие у Доминика, дворецкий добавил: — Мадам просила меня перебраться в Амершем с ней, но, к сожалению, я был вынужден отклонить ее любезное предложение. Меня держат в Лондоне семейные дела. Тринадцать внуков, если быть точным, — с ноткой гордости пояснил Джеммел и вручил Доминику ключи. — Дом надежно заперт, ваша светлость.
Герцог взял связку:
— Благодарю вас.
Пожилой слуга кивнул:
— В таком случае на этом все, ваша
— Не совсем. — Доминик пристально посмотрел в глаза дворецкому. — Скажите, Джеммел, ничего необычного не происходило между возвращением миссис Марлбрук из оперы в пятницу вечером и моим приездом в субботу?
Джеммел отвел взгляд, и Доминику показалось, что слуга занервничал — он слишком крепко сжал пальцами шляпу и перчатки.
— Возможно, приходили какие-то послания? Или необычное письмо? Быть может, посетитель?
Внимательно наблюдая за Джеммелом, герцог заметил, что тот поджал губы, и почувствовал, как изменилось его собственное выражение лица. Дворецкий колебался даже сейчас, считая, что, доверив эту тайну хозяину, он поставит под сомнение свою преданность Арабелле.
— Джеммел, — тихо произнес Доминик, — я забочусь лишь о благополучии миссис Марлбрук.
Дворецкий взглянул на герцога, и в его глазах промелькнула ожесточенная внутренняя борьба. Наконец, приняв решение, Джеммел кивнул:
— Кое-что произошло, ваша светлость. В субботу утром к мадам пришел посетитель. Незнакомый... — мгновенное колебание, — джентльмен по имени мистер Смит.
Доминик почувствовал беспокойство пожилого слуги и понял, что тот пытается защитить Арабеллу.
— Продолжайте, — спокойно попросил герцог.
— Они беседовали в библиотеке приблизительно двадцать минут, а затем я услышал, как открылась дверь, и решил, что джентльмен собирается уходить. Однако, спустившись на первый этаж, я увидел, что мистер Арчи улизнул от миссис Тэттон и решил поиграть возле библиотеки. Миссис Марлбрук приказала отвести ее сына к бабушке, а сама вернулась к мистеру Смиту.
Джеммел, очевидно, понимал, что его рассказ выставляет Арабеллу не в самом выгодном свете, — судя по его лицу, он мечтал о том, чтобы земля разверзлась под ногами и поглотила его.
Доминик быстро обдумал услышанное.
— А этот Смит видел Арчи?
— Да, ваша светлость.
— Когда он ушел, миссис Марлбрук ни о чем не просила?
— Как же, сэр. Как только джентльмен покинул дом, миссис Марлбрук и миссис Тэттон начали собираться в дорогу.
После этих слов пожилого дворецкого воцарилось молчание. Герцог пытался осознать рассказ Джеммела.
По всей видимости, кто-то вмешался в ход событий — Доминик был уверен в этом.
В памяти всплыли слова, однажды сказанные Арабеллой: «Я сделала то, что должна была — ради Арчи. Я всегда буду поступать так, как будет лучше для него, защищать его, что бы ты ни говорил».
И Доминик понял, что непонятное влияние, которое
— Скажите, Джеммел, миссис Марлбрук приняла мистера Смита спокойно, не задавая вопросов?
— Нет, ваша светлость. Он добился приема с помощью переданного ей сообщения.
— И что это было за сообщение?
К удивлению Доминика, по щекам дворецкого разлился румянец.
— Всего лишь имя, ваша светлость... имя леди.
Джеммел прочистил горло и переступил с ноги на ногу, не желая встречаться взглядом с Домиником.
— И что это за имя?
— Мисс Нуар.
После этих слов воцарилось тяжелое молчание, как в лесу перед грозой. Тишина, казалось, подчеркивала их значимость. Наконец-то все стало проясняться. Арабелла рассталась с ним не по своему желанию. Герцог был уверен, что некто, назвавшийся Смитом, угрожал ей. Он не понимал лишь одного: почему она просто не пришла и не рассказала ему об этом?
Он резко поднялся и подошел к окну, глядя на улицу. Доминик обернулся только после того, как полностью вернул самообладание и выдержку, убедившись, что лицо не выдаст его чувств. Он ощутил крепнущую решимость выяснить, кто приходил к Арабелле и что за опасную игру затеял.
— Этот Смит... как он выглядел? — спросил Доминик, взглянув на Джеммела.
— Темноволосый, хорошо одет, ваша светлость. Пришел с тростью, выговор правильный.
«То есть ничем не отличается от сотен других джентльменов в Лондоне», — недовольно подумал Доминик.
— Высокий или нет? Как сложен?
— Боюсь, я не обратил на это внимания.
— И у него не было никаких особых примет, по которым можно его узнать?
Герцог был намерен выудить из памяти Джеммела все сведения, которые могут помочь ему.
— Ничего, ваша светлость.
— А карета?
— Он пришел пешком. Простите, что больше не могу ничем помочь, — с беспокойством произнес пожилой слуга.
— Благодарю, что рассказали мне все, Джеммел, — ровно произнес Доминик, пытаясь успокоить дворецкого.
Когда дверь за Джеммелом тихо закрылась, герцог вызвал слугу и велел оседлать его лошадь.
Если мистер Смит выяснил, что Арабелла и мисс Нуар — одно и то же лицо, то лишь из единственного в Лондоне источника.
Миссис Тэттон обустраивалась в Амершеме спокойно и уверенно, словно никогда и не уезжала оттуда. Арабелла не могла заниматься тем же.
Доминик заново обставил коттедж, но, не считая этого, маленький дом и просторный сад были точно такими, какими она их запомнила, только теперь не придется беречь уголь и экономить каждую монетку на еду. Щедрое содержание, назначенное Домиником, лишь усугубило ее печаль и чувство вины, камнем лежавшее на сердце.