Сорвать розу
Шрифт:
– А у меня разве есть выбор? – пробормотал Эли.
– Вы собираетесь кое-что скрыть от Лайзы; сделайте это и относительно Шошанны тоже. Мне хотелось бы ухаживать за ней и самому добиться ее расположения.
ГЛАВА 55
Хотя холода продолжались и в апреле, они не были уже такими суровыми, как прежде, и работать в госпитале стало немного легче. И произошло это не потому, что стало поступать меньше раненых и больных, отметил Чарльз Стюарт Гленденнинг во время одного из своих многочисленных
– Как, по вашему мнению, мне удалось так быстро вырасти из рядового до сержанта? – спросил однажды вечером за обедом неугомонный Чарли, безоговорочно принятый в жизнь тесно связанной между собой небольшой группы служебного персонала в Грейс-Холле. Его пребывание ограничивалось теперь ужинами с последующими долгими разговорами и дискуссиями, в которых он принимал участие всегда, когда приезжал, – а это случалось часто.
– Из-за обаяния, – предположила Лайза в ответ на его вопрос.
– Из-за мужественного вида, – выразила свое мнение Феба.
– Из-за твоей вирджинской сладкоречивости, – сказала Шошанна.
Он обезоруживающе улыбнулся им.
– Если не принимать в расчет способности…
– Да, наверное, следует отложить в сторону вопрос о способностях, – вкрадчивым голосом прервал его Эли, на что Дэниел и Элиша захохотали, а Чарли обиженно поднял брови.
– Так вот, сообщаю, – продолжил он, будто его и не прерывали, – что сейчас остро не хватает солдат, в том числе и офицеров.
– Стало быть, – заметил флегматичный Аза, – если так будет продолжаться и дальше, ты, похоже, станешь к лету капитаном.
– Хотелось бы, – серьезно подтвердил Чарли, – но не такой ценой: солдатам приходится варить суп из топора, чтобы наполнить желудки и не умереть с голоду. Будущее кажется бесперспективным. Надвигается беда… Чувствую это сердцем.
Увидев, что за столом повисло мрачное молчание, Чарли готов был убить себя. Решив одним махом покончить с таким настроением, он весело обратился к Эли:
– Доктор Бен, можете вы вручить мне Шошанну на часок после ужина? Сейчас тихий час, и мне хочется посидеть с ней в гостиной, мы все-таки находимся в стадии ухаживания.
– Можешь пригласить ее и на два часа… Нет, постой, почему это я такой скряга? Возьми ее, – решил Эли, – на весь вечер.
– Благодарю вас, доктор.
– Всегда рад помочь вам, сержант.
Крепкая ножка Шошанны отбила такт по деревянному полу под столом.
– Почему-то никто не заметил, что мною сейчас так распоряжаются. Кто-нибудь собирается спросить меня?
– Дорогая мисс Шошанна, – официально обратился к ней Чарли, – можете ли вы доставить мне неоценимое удовольствие провести вечер в вашем обществе в гостиной мисс Лайзы?
– Не могу.
– Видишь. – Чарли пожал плечами. – Вот почему я в первую очередь спросил не у тебя. Эли, вы – глава
– Шошанна, – важно повторил Эли, – пожалуйста, ради всех нас, пойди в гостиную с Чарли после ужина.
Шошанна перевела взгляд с тайно подмигивающего Эли на опасно сияющие глаза Чарли. Быстро окинув взглядом сидящих за столом друзей, с трудом сдерживающих улыбки, поняла, что осталась без союзников. А истина заключалась в другом: в глубине сердца девушка понимала, что, становясь на сторону Чарли, все желают ей счастья.
– Хорошо, – сдалась она с чувством собственного достоинства, и Чарли тотчас же бросился отодвинуть ее стул.
– Но я еще не пила чай, – слабо запротестовала Шошанна.
– Забудь об этом, – не по-рыцарски поторопился Чарли, подмигивая Лайзе.
Шошанна открыла рот, потом закрыла и поднялась; слегка покраснев, оперлась на предложенную Чарли руку, но отбросила ее сразу же, как только подошли к гостиной.
– Почему ты всегда ведешь себя как клоун? – спросила она сердито.
– Ты хочешь видеть меня серьезным? Стану им. – Закрыв дверь, Чарли неожиданно опустился на одно колено. – Мисс Шошанна, – театрально произнес он, – почти с первой нашей встречи вы завоевали мое уважение, привязанность и сердце. Согласны вы быть моей?
Шошанна нетерпеливо толкнула его в плечо.
– Нет, не согласна. Встань, Чарли, и прекрати разыгрывать из себя дурака. Давай… ох!
«Ох!» вызвал вид стола, обычно стоявшего посередине гостиной с поставленными вокруг виндзорскими стульями; сейчас его придвинули к дивану, место вазы и часов заняли поднос с серебряным заварочным чайником и чашки с блюдцами китайского фарфора, а также тарелка с бутербродами и сахарным печеньем.
– Лайза решила, что, возможно, тебе захочется выпить чаю здесь, – объяснил Чарли, поднимаясь на ноги и заключая Шошанну в свои железные объятия.
Освободившись от них, она села на диван и показала на место рядом с собой.
– О Чарли! – Наливая чай, она и смеялась, и сердилась одновременно. – Вы с Лайзой запланировали все заранее. Иногда ты можешь быть милым, а иногда ведешь себя как идиот.
– Именно поэтому ты не хочешь выходить за меня замуж? – рассудительно спросил он. – Или потому, что не испытываешь любви ко мне?
Легкий румянец окрасил лицо Шошанны, когда она предложила ему чашку чая, заваренного на травах, и стала наливать себе, не отвечая прямо на его вопрос.
– Ты все превращаешь в игру, – ответила уклончиво. – Делаешь предметом смеха абсолютно все. Не то чтобы мне не нравилось смеяться, или играть, или развлекаться… но не все же время! Некоторые вещи нужно принимать серьезно. Ты… ты умеешь держаться с женщинами, Чарли… Я… я не хочу… просто я не… я бы… я не выношу… – Она быстро глотнула чая, не сумев выразить словами то, что чувствовала.
Чарли откинулся на диван.
– Ты пытаешься объяснить, что конкретно желаешь видеть в муже?
– А что в этом плохого? – оправдываясь, спросила Шошанна.