Сорвать заговор Сионских мудрецов
Шрифт:
В переводе Семидесяти было много чудесного. По традиции, были избраны шесть переводчиков от каждого из двенадцати колен, итого семьдесят два. Но перевод называется переводом Семидесяти потому, что Семьдесят — это по гематрии «Сод», секрет. Семьдесят открыли секрет, которым не хотели делиться иудеи-националисты. «Да будет проклят тот, кто откроет наш секрет гоям», — написано на полу синагоги Эн-Геди. Трижды заклинает Песнь Песней дщерей Иерусалимских «не будить любви прежде срока», и это означает «не открывай нашего секрета гоям», объясняет Талмуд. Разъяренные тем, что их секрет открыт, евреи-националисты уничтожили еврейские свитки, с которых Семьдесят переводили Септуагинту.
С пришествием Христа, свободный иудео-эллинский дух нашел свое полное выражение в церкви. Иудеи-националисты были в ужасе. Они проклинали и убивали ранних христиан. Но идею таким образом не убьешь. И они приступили к долгосрочной программе поимки вылетевшей птички, с тем, чтобы взять священный текст под свой контроль. В течение сотен лет они уничтожали ранние списки и работали над текстом, используя двусмысленности консонантного чтения, пока, наконец, они не получили текст, которым были довольны. С помощью небольших изменений книжники подменили воплощенную во Христе истину личного божественного Избавителя — националистической идеей о Мессии Израиля и для Израиля. Народы мира стали восприниматься, как греховные полуживотные, не способные придти к Богу. Название «иудеи» осталось только за этой небольшой фанатической группой, а эллинистические иудеи стали называться христианами, и более не считались иудеями. Битва между двумя направлениями мысли в рамках иудаизма стала борьбой между иудаизмом и христианством.
Иудеи-эксклюзивисты не могли уничтожить Септуагинту — слишком много списков было у народов мира, и LXX распространялась все шире, приводя народы к Христу. Чтобы загнать джинна обратно в бутылку, иудеи сделали один за другим три перевода Ветхого Завета на греческий в противовес Септуагинте. Эти тенденциозные переводы делались с протомасоретских текстов. Так, «Дева родит Сына» пророчеств стала «молодой женщиной», хотя что в этом необычного? С тех пор иудеи сделали или повлияли на сотни переводов на языки мира, в то же время тщательно оберегая МТ, свою еврейскую версию, как единственный легитимный первоисточник.
Молодая церковь не беспокоилась по этому поводу, потому что древнееврейский язык оставался уделом небольшой кучки книжников. Главным языком культуры был греческий, языком власти была латынь, языком восточного простого народа был арамейский. Еврейский оригинал Библии был отброшен, как пустая оболочка гусеницы, из которой уже вылупилась бабочка. В руках церкви был Богооткровенный текст LXX. Переводчики Септуагинты, полулегендарные семьдесят толковников, были ведущими мудрецами Израиля своего времени, представителями всех колен и школ. На основе этого перевода расцвел Новый Завет, и творили отцы церкви. Этого казалось достаточно.
Когда христианские ученые заинтересовались источниками и интерпретацией Ветхого Завета, и стали сравнивать перевод Семидесяти с поздними иудейскими переводами на греческий, они неизбежно обратились к еврейскому тексту Библии, а к этому времени только у иудеев были списки и их интерпретация. Как вы помните, еврейский подлинник Септуагинты был уничтожен. Замечательный ученый-богослов Ориген обратился к евреям за советом, и они дали ему совет, основанный на их тексте и их интерпретации текста. Ориген решил улучшить Септуагинту и отредактировал ее с учетом иудейских переводов с современных ему списков. Эти исправления, и исправления других редакторов остались в ряде манускриптов LXX. Но все же, несмотря на редактуру, Септуагинта оставалась основным текстом, и ею пользовался весь говорящий по-гречески Восток
Но на Западе греческий не был понятен. Поначалу Западная церковь пользовалась переводами частей Септуагинты на латынь, и единство Церкви оставалось прочным. Но затем блаженный Иероним, муж большой учености, проживший 34 года в Палестине, решил создать единый образцовый перевод на латынь, учитывая все знания своего времени. Поначалу он собирался перевести Септуагинту на латынь с учетом старых латинских переводов, а затем сравнить получившийся текст с еврейской прото-масоретской версией.
В Иерусалиме он встретился с еврейскими учеными мужами, и спросил их совета. Они посоветовали ему не тратить время на нехороший греческий перевод, а обратиться прямо к первоисточнику, то есть к еврейской Библии. Так он и сделал: заново перевел Ветхий Завет на латынь с современных ему еврейских рукописей. Так были посеяны семена еврейского превосходства в западной церкви. Евреи одобрили перевод Иеронима, но блаженный Августин был возмущен, и писал в своей книге «Град Божий»:
«Хотя евреи хвалят ученый труд Иеронима, в то время как по их мнению Семьдесят толковников ошибались многократно, все же церкви Христовы учат, что нет ничего авторитетнее, чем перевод Семидесяти, и мы должны верить, что Семидесяти был дан пророческий дар.»
Современники возмущались Иеронимом, видя, как он с годами все больше склоняется на сторону евреев. Его друг молодости Руфинус перешел к открытой критике Иеронима.
Иероним признал факты, но не намерения. «Нельзя меня винить за то, что я использую помощь евреев для перевода с еврейского. Не понимаю, как использование еврейских интерпретаций может подорвать христианскую веру», писал Иероним в своей Апологии. Но таким образом евреи посеяли семя, которое с годами расцвело в утверждение МТ и в практическое забвение Септуагинты.
Ошибки Оригена и Иеронима, да и последующих ученых мужей, были вызваны отсутствием чувства исторической перспективы. Перспектива в живописи не всегда была известна художникам, а перспектива в истории появилась лишь после Ренессанса, не раньше XVII века. До тех пор человечество не ощущало хода времени. Дон Кихот представлял себе Ахилла и Гектора — рыцарями. Крестоносцы считали исламскую мечеть Иерусалима — Храмом Соломона. Так и Ориген и Иероним не понимали, что текст еврейской Библии изменился со времен Птолемея Второго Филадельфа, по приказу которого была сотворена Септуагинта.
Некоторые изменения были сделаны тенденциозно, некоторые были вызваны описками переписчиков, другие вызваны непониманием слов. Православный богослов замечает: «Греческая интерпретация воспроизводит независимый от масоретского еврейский текстуальный тип, который не в такой степени подвергся ревизионному досмотру иудейских цензоров и не испытал столь глубоких корректур от раввинистического правоверия. Его еврейский пра-текст, к сожалению, погиб от рук книжников. Поэтому LXX и MT сильно различаются между собой, а касательно мессианскохристианской стихии чаще всего совсем противоположны» (Н.Н. Глубоковский).
Но Ориген и Иероним приняли на веру еврейский миф об их крайне бережном отношении к рукописям Ветхого Завета. Они не знали, что иудеи сжигали вариантные рукописи, не соответствующие их концепции. Дело в том, что в церкви такого обычая не было, и поэтому, ко времени Иеронима, существовало множество версий Нового Завета и Септуагинты, «Tot paene versiones, qout codides» — столько же вариаций, сколько и кодексов. Ислам, для сравнения, пошел по пути иудеев, и все варианты Корана были сожжены — таким образом появился один безвариантный текст Корана.