Сорвиголова
Шрифт:
— Осталось выяснить, как это сделать? — почесал я свой подбородок с вечно зудящей и щекочущей меня щетиной. — Если буду рубить как есть, то урон тебя скорее убьёт; если хилять в процессе рубки, то рваная рана затянется, тогда как мне тебя четвертовать? Чтобы ты ещё от боли при этом с ума не сошла!
Девушка и сама не знала, но уверяла, что помутнения рассудка у неё не будет, если вчера и сегодня её не сломали, то такая «мелочь» ничем не навредит. Арвен уверяла меня действовать не мешкая, она была слишком слаба, и, скорее всего, потеряет сознание с первых ударов и ничего не почувствует.
— И ещё я не
Да, это ужасно, мне казалось, что я знал тайны вселенной, в отличие от «глупых» эльфов. Но не понимал простых истин, самые что ни на есть банальные вещи. Вот ведь рабская натура, ничего не знает о жизни! Когда ты живёшь вне социума свободных людей, и не такое бывает. А «божья искра», что передала мне свои знания и науки, видимо, не интересовалась, как живут обычные смертные: люди или эльфы. Ей, прилетевшей с небес, было плевать на козявок, копошащихся внизу, в навозе жизни и боли. Хорошо, что попалась Арвен и она немного пояснила про очевидное-невероятное. Алхимики обильно поливают еду молодых «самцов» гномов и людей интересным зельем, она не знала точно, каким именно, но это ослабляло сексуальные желания у юношей. Безвредное, иначе сами эльфы не поили бы этим пойлом своих же солдат и эльфов-заключённых.
Память подсказала, что это не так уж и сложно: нужен минерал «бром» или сварить травки зверобоя, мяты, мелиссы, пустырника, получив зелье, уменьшающее мужскую силу вплоть до абсолютного нуля. Но если переборщить с дозировкой, то успокоительное превратиться в снотворное, мужчина будет постоянно хотеть спать, ему станет явно не до всего в этой жизни. Хоть кол на голове теши или режь наживую.
А второе, что более важное, при слишком быстром наборе опыта и уровней, организм очень споро развивался, экстремально взрывным уровнем роста. Это и сам заметил, что подрос в высоту, заметно раздался в плечах, оброс мясом и припух мышцами. Там, у реки, где я не так давно любовался своим отражением, играл своими бицепсами и трицепсами, кубиками пресса на животе, мне это очень импонировало. Я теперь бычок-качок, а не жалкий, как прежде, худой, тонкий и глистообразный раб.
Всё это включало в себя усиленные гормональные всплески, пресловутый тестостерон, опять-таки обострённое сексуальное желание к противоположному полу. Последние научные слова «гормоны» и «тестостерон» — местная наука и Арвен не знали. А я вот знал, но догадаться, что к чему, построить причинно-следственную связь, почему же меня сводит судорогами от желания совокупляться с женщинами, сам не мог. Я и умный мудрец, и глупый тупец — как-то так и одновременно. Вроде бы просто соотнести одно с другим, но нет, не сообразил.
А мы тем временем продолжили: бледная от страха Арвен перед страшной экзекуцией, древней, как дерьмо мамонта, — казнью четвертованием, легла и приготовилась, плотно зажмурив глаза. Девушка взяла деревяшку в рот, чтобы не прокусить себе язык и не сломать собственные зубы от скрежета. А я, замахнувшись, ударил топором по лодыжке ноги, чуть выше ободка чёрной металлической цепи. Девушка задёргалась, заорала от боли сквозь толстую ветку во рту. Ещё не хватало привлечь
Кровь сильно лилась из раны, пришлось верёвкой перетягивать ногу выше, чтобы Арвен не умерла от потери крови. Девушка рычала и плакала. Иногда эльфийка сама себя отхиливала, грязно ругалась на меня и сообщала, сколько у неё осталось жизни, хотя я и так видел под ником над её головой примерное значение линии, стараясь не заходить за красную грань. Дорубив до кости, терпеливо ждал, пока полоска жизни дойдёт до жёлтого, и наконец перерубил кость, и вот одна из четырёх конечностей свободна от цепи. Долго же я старался.
Арвен к тому времени потеряла сознание от болевого шока. А я продолжал очень осторожно, чтобы ненароком не убить, рубить эльфийское «полено».
«Ну а чё, типичное бревно, по крайней мере, в постели, — злился я на неё и калечил девушку. — Мне, такому умному и красивому, обвитому мышцами человечку не дала. А чем я хуже того тупого гномьего помёта и чмыря?! На вопрос почему, может, у меня уд маловат или страшный, говорит: „Ты не понимаешь, это другое“. Женские отмазки! Думаю, что внизу у меня не хуже, даже больше, толще и длиннее, чем у её покойного мужа-эльфёнка. Но, чтобы любиться со мной, ей нужна какая-то „любовь“. Где я её возьму, если я не знаю, что это такое?! Типично эльфийское фригидное бревно и динамо!»
От нервного напряжения, когда ты весь в чужой сукровице, мясе и осколках костей, я вспотел, мне было сложно, прежде всего, психологически. Арвен мне не враг, я не хотел ей зла, но при этом мучаю, ужасно мучаю её прекрасное, девичье тело. Нашинкуешь быстро на фарш, тогда Арвен умрёт, рубишь осторожно и медленно, тогда неглубокие раны быстро заживают: пять-десять минут, и ранки нет, а нога полностью восстановилась! Вон даже первая культя вместо кроваво-красных ошмётков обросла страшненькой, но кожицей. Обрубок затянулся, совсем уже не кровит, как будто Арвен родилась таким инвалидом.
Потратив целых двадцать минут нервных метаний, тщательной вырубки и балансируя между смертью и восстановлением здоровья с красной до жёлтой и зелёной линии жизни, я отрубил лопоухой ещё одну ногу по щиколотку.
Фух, а теперь настало время ладошек…
«Боги, за что мне такое наказание?!» — задал я мысленно риторический вопрос, приступив к рукам.
Попытался разозлиться, а то нервы шалят, руки дрожат, меня колотит, как от озноба. На этот раз я подошёл к «пыткам» с фантазией и с новыми идеями, обкорнав мясо топором по кругу в месте, где кости запястья соединялись жилами костей ладони, я попытался оторвать руку. Дёргал за руку, потом ковырял ножом, отрывая те или иные соединительные ниточки, типа сухожилий.
«Это сейчас не Арвен, а какой-то другой злой вражина. Я должен ненавидеть, грызть, душить, вырвать душу зла с корнем!» — уговаривал себя, чуть ли не читая самому себе мантры по кругу.
Особо не жалел её тело, она всё-таки эльф, их нужно пытать и мучить, а не делать доброе дело, как я сейчас! Пофиг, что она давно лишилась чувств. На первую хитрую операцию понадобилось минут пять, а потом пошло раза в два быстрее. Ведь с более хитрым способом живодёрства рубить кости рук не пришлось. Теперь Арвен свободна, можно будить и отправляться в путь.