Соседи поневоле

Мишина Анна

– Елисеева, ты ли это? – тут же раздается голос в динамике.

– Она самая. Я к тебе по делу, – тут же начинаю выкладывать свои мысли.

– Бабушка у меня у мотала на дачу, но ключ остался у соседки. Я сейчас с бабулей созвонюсь и тебе сразу дам знать. И если все будет гуд, то скину тебе адрес. Пара дней тебе нужно, верно? – затараторила девушка.

– Пока да, если что-то изменится, продлила бы абонемент, – усмехнулась.

– Хорошо, жди.

Спустя двадцать минут у меня уже было где жить, пусть не на постоянной основе, но все же. Как говорится, чем больше знакомств,

тем легче выкручиваться из различных жизненных ситуаций. И сейчас я понимала, что мне повезло. Если бы не Оля, я бы пыхтела над телефоном в поисках жилья. Пусть даже и временного.

Такси останавливается по нужному адресу. Мужчина ставит передо мной чемоданчик мой. Желает всего доброго и уезжает. А я стою, ловлю на себе любопытные взгляды прохожих. На улице уже темнеет. На часах десятый час. И я совершенно одна в чужом огромном городе. Нервишки щекочет. Но, это однозначно плюс. Мне нужно заглушить неудачу в личной жизни. Которая сегодня развалилась до основания. А ведь ничего не предвещало беды. Кто бы мог подумать.

Закусываю щеку изнутри, чтобы хоть немного отсрочить накатившие слезы. Беру чемоданчик за ручку и шагаю к нужному подъезду.

Старая хрущевка. Но на удивление внутри оказалось чисто, хотя я уже начала представлять жуткий подъезд. Квартира, в которой предстояло прожить несколько дней, я конечно рассчитывала подобрать более удачный вариант, находилась на третьем этаже. Поставив чемодан у двери, звоню в соседскую квартиру.

Нажимаю на звонок. Тишина. Нажимаю еще раз. Но слышится какая-то возня от другой двери, а потом она распахивается и меня обдает жутчайшим перегаром, от которого начинают слезиться глаза. Так, отлично. Вечер обещает быть томным.

– А вы к кому, такая красивая? – в проеме стоит мужчина неопределенного возраста, в растянутой тельняшке и семейных трусах.

– Не к вам это точно, – нажимаю еще раз на звонок.

– А зря, – шмыгнул носом мужик и захлопнул дверь.

Я выдохнула с облегчением.

Наконец послышался шорох за той дверью, куда я названиваю. Щелкает замок и она приоткрывается.

– А вы к кому? – спрашивает меня бабулька, которая смотрит на меня в показавшуюся щель.

– Вам должны были звонить по поводу соседской квартиры, – показываю рукой на свой чемодан.

– А-а-а, – тянет бабулька. – Ключ. Сейчас, минуту, – дверь снова закрывается.

Что ж. Чудненько.

Дверь снова открывается и мне дают ключ.

– Вот. Чтобы тишина была, мужиков не водить. Если что, я знаю куда обращаться, – пробубнила бабуля божий одуван и захлопнула дверь.

Я так и зависла на площадке с ключом и вещами. Просто грандиозно!

Но, заслышав снова шум за дверью, за которой скрылся дядя-моряк, я быстро вставила ключ в замочную скважину и провернув его, открыла дверь. Быстро затащила свои вещи в квартиру и тут же захлопнула дверь, приперев ее спиной. Фу-х. Успела. Наичудеснейшие соседи, вашу бабушку. Провернула ключ, запирая дверь. Щелкнула выключателем и застыла. Ну, вот она классическая бабушкина квартирка. С одной комнаткой и кухонькой с размером в спичечный коробок. Все. Спать бы лечь, приняв душ. Да вот только есть очень хочется. Но я решаю, что может здесь все

же в холодильнике что-нибудь съестное откопается, а завтра я прикуплю немного провизии. А сейчас отдыхать.

Вода в ванной только холодная. Я обрадована сим фактом до глубины души. Приключения мои, надеюсь, на сегодня закончены?

Но делать нечего. Да и смыть с тела события заканчивающегося дня хочется. Очень.

Я включила воду и села на край ванной. Трогая холодную струю воды, словно сейчас все могло измениться и вода нагрелась бы. Но нет. Но! Может оно и к лучшему?

Стягиваю с себя злосчастную узкую юбку, блузку, белье и, занавесив шторку, переключаю воду на душ.

Взвизгнула, но тут же прикусываю губу. Как же я тебя ненавижу! Чтобы тебе там икалось, гад ползучий.

А представив пыхтящего Стаса на той блонди, меня пробирает смех. И теперь не такими колючими казались струи ледяного душа. А смех все рвется наружу. До слез.

Но надолго мой душ не затягивается. Уже через пару минут я выскакиваю из ванной, обмотавшись махровым большим полотенцем, которое захватила из квартиры бывшего.

Озноб колотит все тело. Зуб на зуб не попадает. Но это меня сейчас даже не заботит. Я сейчас будто протрезвела. Словно вода смыла все мои чувства. И обиды. И влюбленность. Злость. Осталась жалость. Ужасное, поганое чувство жалости к себе. Неужели мои чувства достойны именно такого обращения?

В ванной даже зеркало не запотело. Впиваюсь взглядом в свое отражение. Не достойна любви? Ну да как же. Это мы еще посмотрим! Хмыкнув сама себе, направляюсь в кухню.

Согреваю чайник и налив себе в чашку кипятка, сажусь у окна. Время почти десять. Неужели Стас еще не вернулся? Как загулял, ну-ну.

Неожиданно телефон ожил в руке. Вспомни г… вот и оно.

Мое сердце тут же начинает отбивать румбу. Звонок обрывается. Но тут же начинает трезвонить вновь. Я собираю все свое самообладание и отвечаю.

– Алло, – стараюсь говорить спокойно. Сжимаю кулак так, чтобы ногти впились в кожу, причиняя боль. Это заставляет оставаться в нужном для данной ситуации состоянии.

– А ты где? – звучит достаточно спокойно.

Он что? Еще не дома?

– А ты?

– Дома.

– И?

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – я слышу его частое дыхание. Он взволнован. Еще бы!

– А что я должна тебе сказать?

– Где ты, черт возьми?

– Там, где нет тебя.

– Саш! Это ты разгромила квартиру или это грабители? Я не понимаю, что происходит, – он нервничает и мне это очень нравится, я даже улыбнулась своему отражению в окне, убрав за ухо мокрую прядь волос.

– Ничего не происходит, дорогой Стасик, – морщусь брезгливо от этого уменьшительно-ласкательного. – Ничего того, что могло бы нас связывать. Я все знаю. Так что, я освободила твою квартиру от себя. Больше я тебе мешать не буду. Так что смело можешь приводить туда свою белобрысую курицу. Мое родство с дядей мэром, тебе больше не помешает, – говорю, хотя понимаю, что он вообще не достоин моих объяснений. Почему я, а не он?

– Саш? О чем ты вообще? – его голос срывается на фальцет.

Фу! Фу и еще раз фу.