Соседи. Спасти планету и (не) влюбиться
Шрифт:
Но не до такой же степени, все-таки!
– Подру-уга! Ты его не услышала! – хихикала Мера после нашего вечера с Градом.
– Я там была! Я! Все я услышала и поняла правильно!
– А вот и нет! Он же ясно сказал, что, как женщина, ты его привлекаешь!
– Ну и что? Нормального мужика, если у него нет проблем со здоровьем, многие привлекают. Дальше-то что?
– А то! Ты, помимо всего этого, еще и нравишься генералу, как человек! Он ведь об этом тоже прямо сказал. Смелая, отчаянная там, решительная… ну что-то подобное. Я точно не помню.
–
– И! Соблазни его окончательно. Попробуй завести с ним ну… интрижку, что ли… Подумай только! Мужик – здоровый, сильный, весь на тестостероне в борьбе с тварями и совершенно один. Он на тебя смотрел, как на мясо во время этого вашего танца. Конечно, ему хочется. Еще бы! Он же без бабы уже бог знает сколько. А тут ты – красивая, тепленькая, очень даже податливая и соблазнительная… Да тебе только еще немного повилять задом, потереться об него, самой раздеться… И он не выдержит! Даю тебе слово! А там может тебе, наконец-то, и повезет. Град поймет, что чем сохнуть по Телле, которой бы только война, да война, лучше брать быка за рога и сойтись с той, что готова на все… Да ты создана для такого, как он. Тихая, но при этом отчаянная. Не боевая, как его эта Телла, но за себя постоять вполне можешь. Опять же – тварей видишь не хуже, чем она, а может и лучше. Ну, правда, ну подумай, Кирай!
– Нет уж! – я тогда даже боялась, что мой возглас возмущения услышат в соседней палате – так громко я крикнула: – Я не стану ничего подобного делать! Не! Стану!
– Ну и дура! У тебя есть все шансы его соблазнить! А ты…
– А я его уважаю и навязываться не хочу.
– Ты и не станешь! Ты его, скажем так, чутка подтолкнешь, направишь в нужное русло, сориентируешь…
– Я считаю, что насильно мил все же не будешь. Я и так уже на него пару раз вешалась, как полная дура… Достаточно глупостей! А то вернет к речникам и будет прав!
…Я тряхнула головой, усиленно возвращая себя к инструкциям Остафьева. Сейчас не время и не место рефлексировать и предаваться девичьим воспоминаниям.
– Значит так. Самая большая центральная кнопка включает табло перед вашими глазами. Жмите!
Я нажала и увидела что-то вроде экрана – он демонстрировал нашу поляну. Ого!
– Дальше. Нижняя кнопка активирует оружие. Жмите.
Я сделала, и сбоку экрана появился нарисованный пистолет.
– Теперь: правее, левее, ниже, выше и так далее – это кнопки по периметру вокруг большой. Пробуйте и стреляйте.
– Стрелять? – удивился один из солдат.
– Да! Вы должны понять, как это работает. Пробуйте.
И мы начали пробовать.
Я не видела, как там остальные, но у меня с первого же раза получилось понять – как и куда следует целиться. Было очень странно воевать с закрытыми веками. Но Остафьев оказался прав – мы все равно врагов-то не видели и ориентировались иначе! Просто человек, по большому счету, всегда больше опирается на зрение, и без него становится слегка дискомфортно.
Однако я быстро об этом забыла. Целилась, шмоляла, и ничего не боялась.
– Ну, судя по моим данным, все у вас получилось. Разобрались, – позитивный голос ученого раздался слева от меня на два с половиной часа.
Я поняла,
– А теперь приступим! Если у кого-то получится что-то странное обнаружить, поднимайте два пальца любой руки: указательный и средний. Мы будем знать.
– А подготовиться?
– Морально собраться?
Послышались взволнованные мужские голоса.
– Это лишнее! – парировал Остафьев и… по моему телу прошелся разряд. Он, словно пелена, полз от ног к голове и затем обратно. Я ощущала покалывание и судороги, однако же все примерно в пределах терпимого.
Хотя, пожалуй, воздействие оказалось немного сильней, нежели в поле отчуждения лесников.
Я начала искать существ, которых видела там, вертеть головой, напрягаться.
Однако же ничего не получалось.
Я и так и сяк щурилась, косилась, хотя глаза-то были плотно закрыты. И так и сяк старалась «визуализировать» существ.
Но вокруг разлилась кромешная темнота. Никаких странных осьминогов, языков или чего-то подобного.
– Вы слишком стараетесь, – усмехнулся Остафьев. – Поэтому ничего и не выходит.
Видимо, пальцы не поднял пока что никто.
– Вам нужно, наоборот, как бы рассеять внимание. Вы ищете существ, у которых размерность больше, нежели у вас самих. А мозг человека устроен так, что концентрироваться он не может даже на трех измерениях. Только точечно. Постарайтесь расслабиться, и не силиться обнаружить существ. Наоборот, начните думать обо всем и ни о чем одновременно. Попытайтесь поймать это состояние, ощущение, когда мозг не сосредотачивается ни на чем, и, в то же время, стремится уловить суть множества мыслей… Вы все это испытывали в стрессе, во время ранений… в момент, когда сознание плывет и образы, воспоминания пробегают перед внутренним взором, будто в калейдоскопе. Рассыпаются, собираются и все равно расходятся в разные стороны…
Я понимала – о чем он, даже провела параллели между своим состоянием в момент, когда случилось видение в поле отчуждения и тем, что предлагал сделать Остафьев. Но как дойти до нужной кондиции, добиться подобного не представляла.
Тогда я была ранена, измучена, дезориентирована и мысли, образы, впечатления реально в кучку не собирались совсем.
Сейчас же я была нацелена на успех, и вся ушла во внутреннее созерцание.
Реально! Какие там пять измерений? Четыре или шесть! Я и три, как и сказал Остафьев, не видела. Мы же оцениваем лишь перспективу, но не истинную трехмерность объектов. Так, по-моему, писал Гаоль Андерс. Однажды мне попалась его статья, как раз на тему множественных измерений.
В тот момент я не поняла – о чем вообще идет речь в трактате. Так, от нечего делать, пробежалась глазами и просто забыла.
Но сейчас я вдруг осознала. Действительно! Ведь мы видим, по сути, плоскости, а трехмерность воспринимаем скорее по косвенным признакам. По тому, как объекты меняются, уходя вдаль. Одни становятся темнее, другие – светлее, третьи – сужаются в определенном направлении. Однако именно третьего измерения – глубины – мы не видим…
Я все это хорошо вдруг поняла и оценила труд Андерса.