Сошедшие с Небес

Комиссарова Юлия Федоровна

– А тебя Артемоном назвали потому, что ты, как собака лаешь или потому, что вот эта вот прическа твоя, как у пуделя? – парировала я.

Он растерялся, а в коллективе раздался сильный хохот.

– Ну, молодец, как ты его, – сказала Инесса.

– Вы, как я поняла, фирма частная, естественно, – произнесла я.

– Частная. Нас спонсирует еще какая-то очень крупная корпорация, название мы не знаем, да нам это и не нужно. Больше ничего сказать не можем, так как сами не знаем всех этих тонкостей. Да и ты вопросов на эту тему поменьше задавай. Взяли,

и радуйся, вот мой тебе совет. Я вот просто выполняю свою работу и получаю за это деньги. Остальное меня волновать не должно. И тебе советую.

– Ясно.

Так я оказалась в данном коллективе. Несколько дней я просто читала какую-то макулатуру, не имеющую ничего общего с моими будущими обязанностями, но это бывает абсолютно на всех предприятия не зависимо от вывески и специализации. Каждый день я видела, как работники постоянно мылись и выезжали на какие-то заказы. Меня с собой никогда не брали. Я никогда не спрашивала, что они делали вне офиса и куда они ездят. Мне сказали, поменьше совать свой нос куда попало, поэтому если я хочу продержаться здесь подольше, лучше их не злить и не задавать лишних вопросов.

Через неделю привели стариков. Теперь они появлялись каждый день. Я наблюдала, как им что-то кололи, а потом подсоединяли проводками к какой-то установке, якобы измерять давление. Мне все это было очень непонятно и сильно настораживало. Вскоре я подошла к одной из бабушек:

– Здравствуйте, как вам тут, нравится?

– Да! Очень! – оживленно отвечала старушка.

– Вы сюда давно приходите?

– Да, как сказать…, – задумалась она.

– Уже, наверное, с месяц ходим.

– Странно? Мне говорили, что эти койки тут очень давно. Выходит, что группы стариков постоянно меняются. Что бы это могло значить? – подумала я про себя.

– Нас тут лечат, бесплатное обследование предоставляют, да еще и с остальными общаемся.

– Ну, хорошо, отдыхайте, – вежливо попрощалась я и вернулась на рабочее место.

Теперь обстановка становится немного понятнее. Но во мне появились подозрения, что старики – это подопытные. В этом уверена я не была и нужно было разбираться дальше, если бы это оказалось так, я не осталась бы тут ни дня. Мне было известно, что им что-то вкалывали. А вот для каких целей проводились исследования и эксперименты с медикаментами? Это еще предстояло выяснить.

Понедельник. Был обычный рабочий день. Все та же рутина и монотонность в работе. Я уже немного освоилась и чувствовала себя здесь не так скованно, как прежде. Пришла все та же партия стариков и пенсионерок. Я попыталась поговорить с одной из них. Незаметно пройдя за штору, я спросила:

– Здравствуйте. Вы меня помните? Я новенькая.

Она присмотрелась и произнесла:

– Да, припоминаю тебя, деточка. Ты хотела что?

– Да. Как вы себя чувствуете после этих инъекций? Вам не хуже?

– Да, как сказать. У меня вот голову ломит сильно, у соседки моей ноги, а у дедочка того, так провалы в памяти случаться стали. Ты первая, кто поинтересовался нашим

здоровьем, остальные колют и не спрашивают. Ты не похожа на них.

– Спасибо, – засмущалась я.

– Мне вот не известно, что это за инъекции. Вы пытались узнать, что это? А вдруг у вас аллергия на какой-то препарат начнется. У моего знакомого после экспериментальной школьной прививки ноги отказали. Так на коляске и ездит.

– Вот страсть-то какая!? А мы спрашивали, так не больно-то с нами церемонятся, еще и разозлились, что шибко интересуемся. Теперь помалкиваем.

– Да, как же так можно? Зачем же вы тогда приходите сюда?

Старушка загрустила, а потом, озираясь, произнесла:

– Ты только не говори никому. У нашего дома престарелых контракт с этой-то фирмой. Нас в автобус загружают и ровно к восьми утра свозят. Не очень-то у нас и спрашивают: хотим мы или нет.

– А если отказаться?

– Да что ты?! У нас бабушка одна начала отказываться, так теперь у нее что-то с психикой случилось. Теперь только песни поет, да головой кивает, а она ведь раньше образованная была, кандидат наук каких-то там. Их рук дело, иродов. Вот мы и помалкиваем. Не хотим, чтобы тоже самое и с нами было. Мы и вопросы задавать боимся даже куда едем. У нас за это строго наказывают. Могут два дня не кормить вовсе.

– Ужас! – возмутилась я, но и помочь им, к сожалению, было не в моих силах. Почему все так не справедливо устроено?

– Знаете, что? Вы по возможности хотя бы таблеток избегать старайтесь. Все меньше отравы в организм попадет и остальных предупредите.

– Спасибо, деточка. Откуда ж ты в наш век такая взялась? Нынче молодежь совсем уж другая. Бессердечная…

– А я старого поколения, – пыталась пошутить я.

Взглянув на ее лицо, я заметила легкую грустную улыбку.

– Ну, не буду вас загружать. Вы отдыхайте.

– Спасибо, – сердечно сказала она.

– Вас тут кормят хоть? – поинтересовалась я.

– Да, не волнуйся, дочечка, нам сегодня давали утром по кусочку хлеба и воды.

– И все?

– Да это уже хорошо.

– Так дело не пойдет, я буду просить у руководства увеличить норму дневной порции.

Я вышла из-за шторы, отделявшей два помещения, и разыскала начальника отдела. Ею у нас была назначена, ничего не смыслящая в работе, Инесса, а заместителем ее, как вы уже, наверное, успели догадаться, являлась Кристина, располагающая знакомствами с верхами не такой важности, как ее подруга.

– Кристина Андреевна, – обратилась я, хотя по годам она была намного младше меня. Мне это было очень неприятно, но ничего не сделаешь.

– Что? – недовольно обронила она.

– А почему старикам так мало дают еды?

– А что?

– По-моему этого недостаточно. У нас не такая уж бедная фирма, насколько мне известно, чтобы не включить в рацион хотя бы булочку с чаем.

– Им сахар вредно! – оборвала она.

– А голодать полезно? Особенно каждый день. Может быть, поговорите с директором на эту тему? Может быть можно что-то улучшить?