Сошествие ангелов
Шрифт:
Он нырнул под одно из крыльев, пробираясь на четвереньках под шаттлом, надеясь увидеть то, что так потрясло Лютера.
Под челноком воняло двигательным топливом и гидравлическими жидкостями, металлические пластины были грубо склепанными и плохо сварены вместе. Сначала Захариил не увидел ничего необычного, и начал двигаться дальше под брюхом шаттла.
Он скользнул взглядом по болтающейся пластине и…
Захариил вновь взглянул на пластину. Петли, удерживавшие ее, были ржавыми и тугими.
Он покачал головой, когда понял, что даже то,
Когда он смотрел на шатающуюся панель, то вдруг понял, что было неправильно с челноком, по крайней мере, частично. Это был не орбитальный шаттл, потому, что под судном не было тепловых щитов, это был чисто атмосферный корабль, предназначенный в первую очередь для полетов в пределах воздушного пространства планеты, что объясняло негабаритные двигатели, которые предположительно позволили ретро судну достичь орбиты.
Без тепловых щитов, любой, кто пытался бы спуститься на поверхность планеты на этом судне, не смог бы пережить путешествие. Судно превратилось бы в пылающую комету, а жар от вхождения судна в портные слои атмосферы испепелил бы всех внутри.
Люди, бывшие на борту этого судна, несомненно, не имели намерения возвращатся на поверхность.
Это означало, что у них была миссия в один конец.
Захариил лез под шаттлом, пораженный мыслью о том, что они приняли на борт врагов, представлявшимися друзьями. Он смотрел на шаттл, видя в нем отвратительный вражеский транспорт, которым он и был в действительности.
– Но чего они хотят добиться?
– прошептал он про себя.
Горстки сарошийцев на борту «Несокрушимого Рассудка» было явно мало, чтобы доставить проблем хотя бы одному Темному Ангелу, не говоря уже о корабле, набитым ими.
Тогда какой цели служил их визит?
Захариил обошел шаттл, ударяя кулаком по избитому фюзеляжу, тихо гудящим двигателям и луковичной передней секции. Достигши передней части шаттла, он вновь удивился странной конструкции судна, поскольку его нос, несомненно, был плохим выбором формы для любого судна, предназначенного для атмосферных полетов.
Хотя он и не был авиационным инженером, он знал достаточно, чтобы понимать, что самолет зависит от подъемной силы, создаваемой своей формой и крыльями, чтобы удерживать себя в воздухе, и что такая тяжелая передняя секция была бессмысленной.
Поближе приглядевшись к носу, Захариил смог увидеть, что он был позднейшим дополнением к конструкции судна, его покраска и сборка отличалась от остальной части корабля. Он отошел назад и посмотрел на линии передней части корабля, теперь видя, что эта секция была добавлена поверх того, где оканчивался настоящий нос судна.
Захариил взялся за один из доступных люков и толкнул.
Как он и опасался, они были приварены, но он знал, что внутри было нечто ужасное. Он сделал глубокий вдох и схватился за открывающую ручку, потянув ее со всей мощи.
Металл согнулся и выгнулся, и, наконец, открылся, сваренные части были неспособны выдержать
Внутри он увидел массу толстых блоков из темного металла, установленных вокруг круглой сердцевины метр в поперечнике. Толстые стойки из того же металла защищали центральную сердцевину, и вокруг устройства, спрятанного внутри секретного отсека, кружилась колонна мигающих огоньков.
– Это какое-то оружие, - сказал голос позади него, - я думаю, атомная боеголовка.
Захариил развернулся, его кулак поднялся, чтобы ударить говорившего.
Возле него стоял Лютер, на его лице была маска скорби и сожаления.
– Атомная боеголовка?
– Спросил Захариил.
– Да, - сказал Лютер, подойдя ближе и всматриваясь в открытую панель.- Я считаю, что весь шаттл не что иное, как одна огромная ракета.
– Вы знали об этом?
– сказал Захариил.
– Почему вы ничего не сказали?
Лютер отвернулся от него, его плечи пораженчески опустились. Он повернулся к Захариилу, который был потрясен увидеть слезы в глазах своего командующего.
– Я собирался, Захариил, - сказал Лютер, - я хотел, но тогда я подумал о том, что будет у меня, если я этого не сделаю: Легион, командование, Калибан. Это все будет моим, и мне больше не придется делить это с тем, чья тень затмевала все, что я делал.
– Лев?
– сказал Захариил.
– Его деяния велики, но и ваши также!
– Возможно, в другой эпохе, - сказал Лютер.
– В такой, в которой я бы не делил один промежуток времени с человеком, подобным Льву. В любой другой эпохе слава от вывода Калибана из тьмы была бы моей, но вместо этого она перешла к моему брату. Ты даже представить себе не можешь, как обидно было, когда ты был величайшим человеком эпохи, и все это забрали у тебя в мгновение.
Захариил смотрел, как слова из Лютера лились подобно паводку. Более чем десятилетие, эти чувства держались за плотиной чести и сдержанности, но она прорвалась, и настоящие чувства Лютера выливались наружу.
– Даже не представлял, - сказал Захариил, его рука опускалась к мечу.
– Никто не представлял.
– Нет, даже я не вполне, - сказал Лютер, - пока не увидел этот шаттл. Мне даже пальцем не нужно было бы пошевелить. Все, что мне следовало бы сделать, так это уйти, и все, чего я желал, стало бы моим.
– Тогда почему вы вернулись?
– Я приказал всем покинуть посадочную палубу, и ушел, - сказал Лютер, закрывая рукой глаза во время разговора, - но я не прошел и нескольких шагов, пока не понял, что не могу этого совершить.
– Тогда вы здесь для того, чтобы остановить это?
– облегченно спросил Захариил.
– Да, - кивнул Лютер, - поэтому ты можешь прекратить вытягивать свой клинок. Я понял, что это было честью служить воином настолько великому человеку, как Лев, и что я самый счастливый из всех живущих, которому можно было называть его братом.