Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Сошествие/Descensus
Шрифт:

Таким он и вышел к своему отряду. К тем случайным людям, которые стали его подчинёнными. – Смирно! – крикнул Срджан. На звук его голоса по забытой, но теперь вспомнившейся привычке, все встали подобрав животы и вытянув спины.

– С сегодняшнего дня я ваш командир, называйте меня майором, а слушайте меня крепко. Как не слушали бы даже Бога, которого впрочем вы и не слушали, поскольку, если бы слушали, то не оказались бы здесь. Слушайте меня крепко, как свой страх. Как страх собственной смерти. Ясно?!

Пятьдесят голосов ответили: – Ясно!

За Срджаном тенью стоял Кукловод, глядя на тела, которые принесли ему деньги и теперь стоят, готовые ехать к черту на рога и там оставить свои кости. Кукловод наслаждался их готовностью умереть, их потаённым страхом, их мечтами и надеждами. Люди весьма падки на золото, но на мечты – куда больше. И сейчас – он впитывал их страхи и мечты. А больше всего наслаждался он страхами и надеждой майора Срджана Малешевича, последнего из рода Малешевичей, который, презрев бытие своё, шагнул на тропу войны. Выбрав её как форму

жизни. Навсегда.

Исход/Exodus

Три волка моих и три метели ледяных

…….

Три пушки всюду первых, три слезы матери последних

Стоянка, мать Кнежепольска. Поэма Скендера Куленовича

Из Белграда, столицы Сербии и всех Югославий, из города матери войн, как его называли турки, отряд Срджана, переночевав здесь лишь ночь, отправился на юг по старинной военной дороге, или как её называли в османские времена – Стамбульской дороге. С собой у них были поддельные паспорта и они в спешке заучивали чужие имена. Здесь и сейчас, они, отправляясь вместе куда-то в неизвестность, доверяли друг другу так, как не доверяли никому в жизни. Они боялись. Многие из них летели впервые. Нет, они летали – на военном транспорте – вертолётах и грузовых самолётах, но как вести себя в аэропорту – они не знали. И с завистью косились на тех, кто легко и непринуждённо проходил контроль и не боялся на границе показать паспорт, в котором лицо на фотографии совпадало с текстом под ней и поэтому не возникало необходимости ёжится под цепким взглядом пограничника.

Изменить имя и личную историю, хотя бы ненадолго дело сложное и иногда – практические невозможное. Имя отличает от других, определяет и направляет жизнь. Имя – память, подарок, который тебе подарили когда-то и который всегда с тобой. Ты носишь имя и оно сообщает о том, чего желали твои близкие, давшие тебе его. Тебя назвали Миролюб – потому что хотели, чтобы ты не воевал, Ратко, от сербского слова рат – война, ровно наоборот – чтобы был воином-победителем. Желько называли долгожданного и часто позднего ребёнка, появление которого было почти чудом. Здравко – называли хилого и больного младенца, желая, чтобы имя сделало его более здоровым и сильным, Нада – надежда, и сестры её – Вера и Любовь. Серболюб – называли мальчиков, веря чтоб они будут любить свою страну, которая тогда называлась Сербией. Югославы появились тогда, когда изменилось имя страны. Денисы, Филиппы, Иоганны – когда отцы и кумовья начали приезжать с заработков из Германии. Лазари, Стефаны, Уроши – когда стали узнавать свою историю и свой средний век. Но чаще всего имена давали по дедам и по прадедам, чтобы сохранилась память рода. Имена самоубийц, трусов, предавших род и племя, насильников и кровосмесителей стирало время, они уходили в трясины забытья сознательно, чтобы ни имя их, ни деяние не повторилось вновь.

В жизни Срджана всё оказалось непрочным: дом – сожжён, будущее разрушено. Впрочем, жилище на Балканах всегда было понятием переменным: до первого выстрела, до первой бомбы и пожара. Место же, на котором они строились – было постоянным. А дома? На пепелище строить быстрее. Имена – тоже были непрочными. Легче окликнуть человека – кум или брат. Но если человек окликает тебя по имени: это важно. Тебя помнят, знают. Тебе удалось избежать наказание более страшное, чем исчезновение – забытье. В мирные времена имя сообщало о человеке все: откуда он, из какого рода-племени. Имя было не просто твоим, личным делом. Имя – это была и память о предках: героических и не очень, везунчиках или неудачниках. В войну имя могло быть щитом и спасти, или же, напротив, принести гибель. Имя – первый подарок ребёнку, как и любой дар, был и наградой, и наказанием. Сейчас, получив в пользование чужие имена, солдаты чурались их, заменяя кличками, придуманными на ходу. Кличка была поверхностной и не проникала вглубь, не затрагивала корней. Тех, которые есть у каждого человека. Даже у того, кто считает себя перекати-полем. Потому что человека без имени, без этой связи с родом и племенем – не существует.

Срджан и его спутники ехали налегке и всё удивлялись правилам в гражданских самолётах, прежде всего запретам на курение, которое стало вдруг таким страшным пороком.

– Был бы я педиком, то мог бы лизаться со своим парнем у вас на борту и мне бы ничего не было. Будь я наркошей, то пронёс бы спокойно дозу под видом лекарства и в туалете спокойно бы её себе вкачал. Но вот курение….! – возмущался Младжан, пока стюардесса, улыбаясь делала вид, что ничего не слышит и предлагала ему пиво. – Не могу пить без сигареты! – отмахивался от неё Младжан. – Что они имеют против курильщиков? – жаловался он Мрджану. – Будто мы военные преступники. – Ну, некоторые из нас, да, конечно, – смеясь, отвечал ему Мрджан, веселя остальных.

Прислонившись лбом к иллюминатору самолёта, Срджан не слушал ни их шутки, ни их жалобы. Он смотрел на густые серые облака и синие полосы моря под ними. Мир погружался в белесый туман облака и вместе с ним в сон погружался и сам Срджан. Его лицо стало чуть беззащитнее, а тело грузнее. Он спал, вернее тонул в своём сне.

За домом Малешевича, находившемся на окраине села, начиналась тропинка, которая, пересекала небольшую поляну и далее терялась в чаще елового леса. Был летний день, самая его вершина – жаркий полдень, когда всё живое, спасаясь от жары, отдыхало где-то в тени. Сам же Срджан – молодой, босой, с длинными волосами, в белой рубахе видел сейчас

себя как он идёт к лесу. С правой стороны от тропинки шла развилка, где стоял заброшенный каменный дом, вросший в землю почти по самую крышу. Тропинка резко исчезла: её, словно ножом, перерезала тень елей на опушке, куда она привела Срджана. Он вдыхает смолистый прохладный воздух и идёт на шум текущей воды. Он знает, что там, у подножья огромного бука течёт родник. Он пришёл к нему… Да, точно: вот у него в руках и бидон для питьевой воды. Он идёт. И останавливается. Там, в густой тени огромного бука, стоят люди. Стоят выпрямившись. Молча. Неподвижно. Их силуэты размыты, а когда он пытается сфокусировать взгляд на ком-то конкретном, то он мутнеет, словно тень. Срджан осторожно приближается к ним. Медленно. Но не из-за боязни. А просто он вдруг лишился сил, будто постарел. Изменились его движения, волосы стали короткими, а рубаху сменила военная блуза. И тени людей стали другими – более чёткими, конкретными. Это мужчины и женщины: старики, древние как горы и старухи, морщинистые как земля, крепкие как ракия мужчины и терпкие как вино женщины, дерзкие как солнце парни и тихие как луна девушки, румяные как наливное яблоко мальчишки и розовощёкие как лепестки шиповника девочки. Он знает их всех. И знает, что они – мёртвые. Это мертвецы его жизни: все кого он знал или о ком слышал, родственники и знакомые, дальние и близкие. Они в той же одежде, в которой были, когда покинули этот мир: старики в турецких фесках и сербских шайкачах на голове, в кафтанах – джемаданах и накидках – гунях, на ногах – старинная обувь-опанки. Молодёжь – в рубашках, в футболках. Многие – в военной форме, изорванной и выцветшей настолько, что сложно было понять, в каких они служили войсках. Женщины все с платками: старухи в чёрных, надвинутых на самые брови, более молодые – в белых. Остоя, Драгутин, Йово, Тодор, Милош, Ратко, Джордже, Милутин, Бранко, Тома, Елка, Мара, Симеуна, Роса, Сава, Стоян – он помнит их имена, но не всегда может отыскать лицо, которому имя принадлежит. Уже не слышно журчания родника. Тишина жаркого полдня, в котором родственные мертвецы смотрят на Срджана взглядами, в которых нет грусти, исчезла Остался лишь холод. Они стоят и смотрят на него. Смотрят и расступаются, готовя для него место. А и он хочет туда, в прохладную тень, прочь от палящего солнца. Хочет, но не может сдвинуться с места. Ноги не слушают, земля становится ватной, проваливаясь под его тяжестью. А он рвётся туда, к родным лицам: пустым и серьёзным. Рвётся, зная, что связь неразрывна, что память вечна и мёртвые не желают ему зла, поскольку жизнь и есть исконное зло, а смерть лишь способ освободиться от зла. Освободится от боли и страданий. Срджан признаёт их правоту, но солнце, жгучее летнее солнце всё настойчивее, всё жарче. Оно мешает, оно не даёт подойти к желанной тени. И бледнеют лица, уносит их прозрачной дымкой, и только напоследок утешают они его, говоря, что ждут, и что место для него готово.

Уже окончательно проснувшись, Срджан Малешевич вытянул ноги и потёр затёкшую шею. Ему опять приснился давний сон. Вообще Срджану редко снились сны, и многие он забывал, но этот он хорошо помнил. Сон – это ложь, бредни стариков, суеверие, шептал себе Срджан каждый раз после пробуждения, не веря, что в снах содержатся пророчества, что таким образом потусторонний мир, преследуя какую-то свою цель, шлёт ему тайные послания. Но верил он или нет, а покойники регулярно посещали его сны, заставляя его просыпаться в холодном поту. Человек боится того, о чём не знает, падая в бездну неизвестности, он барахтается, пытаясь уцепиться за настоящее, выискивая что-то знакомое и надёжное. Всё ещё в полудрёме, Срджан подумал, что было бы хорошо, если бы у него были дети и если бы к нему приходили сыновья, а затем, раскрыв глаза, посмотрел на Мрджана и перестал размышлять о снах, о мёртвых и живых детях.

Они летели к пункту назначения В небольшом двухмоторном самолёте, присланном специально для них, подшучивая, что всё-таки успели чего-то достичь, как-никак, их везут, как президентов, в частных джетах. С нетерпением и любопытством они глазели через иллюминаторы, ожидая появления Африки. Никто из них не был на других континентах, их глаза округлились от изумления, когда они увидели густые леса незнакомых деревьев и города из алюминиевых банок посреди пустыни, они дивились красноте земли с высеченными на ней дорогами, по которым куда-то спешили мелкие, как муравьи, люди. Срджану захотелось ещё раз преодолеть этот путь, но с другими людьми и при других обстоятельствах, захотелось быть обычным путешественником и увидеть Африку с иной стороны. Мрджан восторгался девственными лесами и подсчитывал, сколько бы кубов древесины можно было вывезти из этих бескрайних джунглей. Младжан поддерживал брата, утверждая, что это – настоящая работа, и когда всё закончится, можно будет открыть лесопилку, проторив через джунгли дорогу для поставки древесины, и изготавливать мебель.

– Мы могли этим заниматься и дома – заметил Мрджан.

– Да, но не по такой цене – оживлённо убеждал его Младжан. – Здесь рабочая сила дешевле, чем у нас. Представь – продолжал он – мы приедем в страну, где люди намного дешевле. – Значит, бесплатно! – добавил Срджан.

Весь отряд начал разговоры о предприятиях, которые бы они основали, и о том, чем они будут заниматься, когда всё благополучно закончится. Приехавшие разрушать и уничтожать контрактники фантазировали о времени, когда они смогут создавать. В мечтах они уже в воображаемых цехах создавали, они уже возводили города с больницами и школами, с бассейнами и большими площадями, а сами – задумчивые, молчаливые, мудрые, седые ветераны с добрыми глазами – скромно принимали благодарности.

Поделиться:
Популярные книги

Привет из Загса. Милый, ты не потерял кольцо?

Лисавчук Елена
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Привет из Загса. Милый, ты не потерял кольцо?

Измена дракона. Развод неизбежен

Гераскина Екатерина
Фантастика:
городское фэнтези
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Измена дракона. Развод неизбежен

Титан империи

Артемов Александр Александрович
1. Титан Империи
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Титан империи

Бастард

Осадчук Алексей Витальевич
1. Последняя жизнь
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
попаданцы
5.86
рейтинг книги
Бастард

Мой личный враг

Устинова Татьяна Витальевна
Детективы:
прочие детективы
9.07
рейтинг книги
Мой личный враг

Русь. Строительство империи

Гросов Виктор
1. Вежа. Русь
Фантастика:
альтернативная история
рпг
5.00
рейтинг книги
Русь. Строительство империи

Восход. Солнцев. Книга I

Скабер Артемий
1. Голос Бога
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Восход. Солнцев. Книга I

Князь Серединного мира

Земляной Андрей Борисович
4. Страж
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Князь Серединного мира

Неудержимый. Книга XVIII

Боярский Андрей
18. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XVIII

Сердце для стража

Каменистый Артем
5. Девятый
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
9.20
рейтинг книги
Сердце для стража

Истребитель. Ас из будущего

Корчевский Юрий Григорьевич
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Истребитель. Ас из будущего

Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Нова Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.75
рейтинг книги
Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Найденыш

Гуминский Валерий Михайлович
1. Найденыш
Фантастика:
альтернативная история
6.00
рейтинг книги
Найденыш

Невеста напрокат

Завгородняя Анна Александровна
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.20
рейтинг книги
Невеста напрокат