Сосни леденца, или практикум по оральным удовольствиям
Шрифт:
Разочарованные песчаники отходили от меня в сторону, болтая что-то на своем гортанном языке и не обращая внимания на мои попытки освободиться. Веревка оказалась сплетенной из травяных волокон, и после пары минут трения об каменный угол, с тихим хлопком распалась.
Красные молча смотрели на освободившуюся меня и жалобно стонали, потирая животы.
— Вы кушать хотите? — вот что значит женское сердце, они меня сожрать хотели, а я их жалею. Эх, русская баба! Всех пожалеет и пригреет. Возможно сыграл мой сочувственный тон, или взгляд, но толпа разом
С камня мне было видно мой павильончик, аборигены не сильно заморачивались с выбором места для столовой, отнесли за угол и сойдет. Погодите! Курица! Две тушки по цене одной!
Я скинула веревки с ног и с радостным воплем помчалась в вагончик, попутно вспоминая, что у меня там валяется пара пачек доширака и купленная на последние деньги баночка маринованных грибов.
— Живем, красненькие! — я нырнула в подсобку и вытащила пакеты. Сгибаясь под тяжестью, я дотащила их до камня.
— Сейчас будет вам жульен по Маргаритовски! — жестами я изобразила кастрюлю, с пятой попытки нам удалось достичь взаимопонимания и два аборигена притащили мне нечто большее похожее на шлем от скафандра, но хорошего такого объема.
Пришлось еще раз сбегать в подсобку и притащить баклажки с водой, костер у них уже имелся. Сложив из остатков камня подставку в центре костра, я установила туда ведро-шлем и залила воду. Аборигены, сгрудившись у меня за спиной, заворожено наблюдали за моими телодвижениями.
Из пакетов были извлечены тушки и торжественно опущены уже в кипяток. Не найдя камня или деревяшки, которую можно было использовать в качестве половника, я сбегала за металлическим дилдо и включив режим вибрации резво размешала варево, скинув неаппетитную пенку прямо на песок.
В шлем полетела лапша и завершающий штрих, баночка грибов. Аромат куриного бульона заставил моих голодающих сглотнуть слюну и приблизиться к шлему.
— Ждать! — я помахала дилдо перед глазами особо голодных, стремящихся зачерпнуть немытой рукой прямо из общего котла.
Меня поняли, аборигены присели на песочек, чинно сложив ладошки на коленях.
— Чудо ведь, а не мужики! — умилилась я, в последний раз перемешивая наваристый супчик. В пакете завалялась пачка майонеза, которую я щедро выдавила в котел, суп побелел и приобрел более густую консистенцию.
— Не сливки конечно, но и так сойдет! Тарелки есть? — я долго пыталась изобразить нужное, но песчаные пожимали плечами, своим видом показывая, что об этом достижении цивилизации они еще не знают.
Пришлось снова идти в подсобку и вытаскивать свои запасы посуды. Две миски и одна кружка. Не густо, но на безрыбье и сам аборигеном станешь!
Разорвав тушки на части, я посчитала голодных по головам и удивилась. Вроде с начала их было меньше? Первую порцию я налила тому самому красненькому, со следом кружки на лбу. Он осторожно принял тарелку в руки, принюхался и осторожно отхлебнул.
По его лицу проскочило множество эмоций от удивления,
Глаза затянулись мутной пленой, он осел на песок и довольно заурчал.
Остальные, увидев такую реакцию, чуть не опрокинули меня в костер, настолько всем не терпелось попробовать мою стряпню.
— Не толпимся товарищи, по порции в одни руки! Куда лапищи тянешь, в очередь! — я огрела импровизированным дилдо-половником особо страждущего и продолжила раздачу еды.
— Видела бы тебя, мамочка! — хихикнула вторая «я», наблюдая, как я голиком разливаю суп по плошкам, а вокруг меня пополняется количество сытых и добродушных аборигенов.
Когда ложка заскребла по дну котелка, вокруг меня не осталось ненакормленных. Я устало провела ладонью по лбу, стирая пот и размазывая красную пыль.
— Что тут происходит?! — небо затянуло тучами, поднялся шквальный ветер. Я уцепилась за котелок, чтобы не улететь. Передо мной возник бог! Мужчина моей мечты! Пусть и краснокожий и лысый, но его фигура заставила бы биться в истерике самого Жан-Клода.
Ступни словно выточенные из камня, икры по которым можно пересчитать каждую мышцу, могучие бедра и тут мои глаза уткнулись в реальную копию того, что я держала в руке. Я покраснела, попыталась отвести глаза, но интимная часть тела настолько манила меня, что пришлось буквально руками поворачивать себе голову в другую сторону.
— Я повторяю, что тут происходит! — бог выглядел рассерженным, еще бы паства не молится, не работает, а мирно дремлет, изображая послеобеденную сиесту.
— Обед… — тихо пискнула я, собрав остатки супа вылила их в миску и стараясь не смотреть на обнаженного бога, поднесла ему. Тот презрительно фыркнул и отвернулся, но аромат курочки заставил его ноздри зашевелиться.
— Что за отрава? — он заинтересованно посмотрел в тарелку.
— Жульен по Маргаритски! — я всунула ему миску и отошла в сторону. Сердце билось как бешеное, господи, он, что не осознает, как действует на девушек?
Бог осторожно лизнул край тарелки и едва его язык погрузился в ароматный бульон, он издал звук, от которого у меня подкосились ноги.
— Ммм…
Я плавно опустилась на песок, опасаясь смотреть, но это было выше моих сил. Длинный язык бога мелькал со скоростью света, вылизывая содержимое тарелки. В доли секунды там ничего не осталось и он, ориентируясь на запах, рванулся к котелку.
— Горячо! — хотела предупредить я, но было поздно. Он уже нагнулся над посудиной, собирая драгоценные капельки со дна и не реагируя на температуру. Я с упоением наблюдала за его широкой спиной, плавно переходящей в совершенные ягодицы. Мне захотелось подойти и прикоснуться к этому краснокожему Апполону. Руки уже почти коснулись его ямочек чуть ниже поясницы, когда он дико взревел.
Кожа на спине лопнула, освободив изорванные крылья, я вовремя отшатнулась, иначе он попросту впечатал бы меня в стенку павильона.