Состоятельная женщина. Книга 2
Шрифт:
– Она будет жить там с моей кузиной. Ты же знаешь, что я не могу оставить при себе ребенка, так как мне надо работать. Ты сам мне это говорил несколько месяцев назад.
– А ты уже сообщила об этом своей кузине? Она согласна взять Эдвину к себе?
– Нет еще. Я побоялась написать ей, чтобы она мне не отказала. Но, если я приеду к ней с ребенком, она этого не сделает, – сказала Эмма очень уверенным тоном. – Фреда – хорошая женщина, и она была очень близка с моей матерью, хотя и намного моложе ее. Она из тех женщин, что созданы для материнства.
Блэки вздохнул.
– Да, практическая польза от этой идеи есть. Но не упустишь ли ты так ребенка, Эмма?
– Конечно, ты прав! Риск определенный есть, но как только я крепко встану на ноги, я заберу Эдвину к себе. А пока я думаю навещать ее один или два раза в месяц.
Блэки грустно покачал головой. Его кельтская душа страдала от мысли, что Эмме придется жить отдельно от дочки, и он спросил ободряющим тоном:
– Когда ты собираешься в Райпон?
Эмма прикусила губу.
– Я должна отвезти ребенка на следующей неделе, до того, как выйду на работу. Скорее всего, в четверг. Я останусь переночевать у Фреды и проведу там всю пятницу, чтобы побыть с девочкой чуточку подольше.
Она заметила тревогу на его лице и воскликнула:
– Я вынуждена это сделать. У меня нет иного выхода. – Слезы подступили к ее горлу, и голос осекся.
– Я понимаю, Эмма, я все понимаю. Не терзай себя, – сочувственно заметил Блэки. Он подался вперед и похлопал ее по руке. – Это самое мудрое решение в нынешних обстоятельствах.
– По крайней мере, она будет жить среди наших родственников и дышать чистым деревенским воздухом, – твердо сказала Эмма, стараясь еще раз убедить и себя, и Блэки в разумности такого шага.
– А как будет с твоим отцом? Разве кузина не расскажет ему о ребенке?
– Нет, она не сделает этого, если я ее попрошу, – возразила уверенно Эмма, надеясь в душе, что все так и произойдет.
– Она знает, что такое мой отец, и защитит меня в память о матери – они были как сестры.
Эмма посмотрела Блэки прямо в глаза и продолжила:
– Я расскажу ей всю правду о парне из деревни, который бросил меня и сбежал на флот. Я должна это сделать.
– Да, думаю, что ты так и поступишь, – заметил Блэки, теперь совершенно уверенный в том, что настоящая правда была несколько иной. Потом новая мысль буквально оглушила его, он поколебался минуту и затем сказал:
– Эмма, ты уже вспоминала про свидетельство о рождении. Тебе ведь надо пойти в регистратуру Лидса и зарегистрировать там рождение ребенка, чтобы получить свидетельство. Но там тебе придется назвать отца ребенка – так требует закон.
Лицо Эммы омрачилось. Она уже не раз думала об этом обстоятельстве и оно немало ее волновало. Она сидела затаившись, ничего не отвечая.
– Я догадываюсь, о чем ты думаешь, крошка. Когда регистратор спросит об имени отца, ты ответишь: «Отец неизвестен»?
– Да, –
– Так я и знал! Ну вот, что я думаю по этому поводу: тебе следует назвать отцом меня, – с напором в голосе сказал Блэки.
Эмму словно громом ударило.
– Блэки, я не хочу и не могу этого делать! Почему ты должен брать на себя такую ответственность?
Его выразительные глаза, в которых не было ни тени сомнения, прямо смотрели на нее.
– А что, разве ты собираешься назвать имя настоящего отца, Эмма? – резко спросил он.
– Нет! – горячо воскликнула она.
– Ну, а в таком случае, не лучше ли будет указать меня? Бумага эта – просто свидетельство о том, что девочка рождена законно. Мне кажется, что любое имя, даже такое, как мое, будет выглядеть в ней лучше записи «Отец неизвестен». Подумай об этом, крошка.
– Но, Блэки…
Он поднял руку, чтобы остановить ее, на лице его появилось укоризненное выражение.
– Тебе не кажется, что ты слишком часто говоришь: «Ho, Блэки»? Всякий раз, когда ты не согласна со мной. Все! Решено! – заявил он голосом, не терпящим возражений. Он снова сжал Эммину руку.
– Вот увидишь, все будет прекрасно, Эмма. А я просто счастлив буду взять на себя ответственность, как ты изволила выразиться, за Тинкер Белл. – Он лукаво улыбнулся. – Я имел в виду – за Эдвину Лауру Шейн, мою дорогую, так сказать, крестницу.
Глаза Эммы наполнились слезами. Она вытащила носовой платок и высморкалась, стараясь унять волнение.
– Ты так добр ко мне, Блэки. Я просто не понимаю, почему ты так много делаешь для меня.
– Потому что я забочусь о тебе, Эмма, вот и все. Ведь кто-то должен позаботиться о вас обеих в этом жестоком мире, мне так кажется, – тихо и с чувством сказал он. Его черные глаза при этом сияли от радости.
– Ты можешь пожалеть об этом позже. Я имею в виду, пожалеть о том, что вписал свое имя в свидетельство.
Блэки беззаботно рассмеялся.
– Я никогда не жалею о содеянном, моя крошка. Я считаю такие сожаления пустой тратой времени.
Легкая улыбка тронула губы Эммы. Она знала, что бесполезно пытаться разубедить Блэки, когда он что-то задумал. Он не менее упрям, чем она сама. Не отрывая глаза от огня, Эмма чуть слышно сказала:
– Мне придется держать свидетельство в надежном месте под замком. И Лаура ни в коем случае не должна будет его увидеть.
Блэки показалось, что он не совсем правильно понял ее слова. Он подался вперед и переспросил:
– Что такое?
– Я сказала, что Лаура ни за что не должна увидеть свидетельство, потому что в нем будет твое имя.
– Это меня как раз не волнует, но она не должна его видеть по другой причине: она же не знает, что ты не замужем и что ребенок незаконнорожденный. Ведь я говорил ей, что ты замужем за моряком по имени Уинстон Харт. Боже, сколько лжи я наплел бедной девушке! Ты стала забывчивой, Эмма. – Он тяжело вздохнул. – И сколько хлопот с этим враньем!