Сострадание к врагу
Шрифт:
— На Земле?
— Конечно. Сейчас вспомню. Насколько я знаю, богомолы, многие пауки, сумчатые крысы, некоторые виды рыб и растений погибают после размножения. И еще кальмары. Например, самец добровольно идет на то, чтобы самка его съела. Или умирает от истощения. Но он счастлив, иначе бы он не делал этого.
— Но ты не муха и не паук, ты человек!
— Так что же? Вспомни вашу историю. Например, легенду о Клеопатре. Она давала мужчинам ночь любви, а после этого отрубала им головы. И мужчины шли на это.
— Ты всё же услышала голоса сирен, — сказал Денисов. — Вспомни слова, которые были в этом отрывке. Прочти их вслух!
— Это
— Да!
Она прочла:
Звонкою песнью своею его очаруют сирены, Сидя на мягком лугу. Вокруг же огромные тлеют Груды костей человечьих, обтянутых сморщенной кожей.— Теперь поняла?
— Спаси меня, — сказала Йец. — Спаси, если сможешь.
Два боевых андроида ввели ее в комнату, посадили на стул и пристегнули к нему наручниками. Стул жестко привинчен к полу; пошевелиться нельзя. Прямо перед Йец стоял пустой стол, за которым сидел мужчина лет сорока пяти, со светлыми волосами, подстриженными очень коротко. Позади него неподвижно стояли еще два андроида в черной одежде, наклонив головы. Руки сложены на груди. В воздухе над столом висел светящийся шар, который заменял в комнате обычную лампу.
Мужчина достал прозрачный пакет с большим насекомым внутри и бросил его на стол.
— Что это? — спросил он.
— Почем я знаю? Кажется, каменный муравей. А что?
— Один из вас проник на фабрику, испортил несколько приборов и оставил мне это. Для чего?
— Не знаю. Спросите его об этом сами.
— Ладно. Я пригласил вас, госпожа… Как ваше настоящее имя?
— Зовите меня Йец.
— Допустим. Я пригласил вас, госпожа Йец, чтобы спокойно поговорить с вами. Признаюсь, вначале я вас недооценивал. Но, просканировав программы вашего мозга, я решил отнестись к вам серьезнее. Не подлежит сомнению, что вы прожили на Хи несколько лет и приобрели там бесценный опыт. Вы на самом деле можете оказаться шпионкой этой планеты.
— Ага, мальчик испугался, — спокойно заметила Йец.
Человек за столом брезгливо поморщился, затем встал и начал ходить по комнате. Стул, к которому была пристегнута Йец, автоматически поворачивался вслед за ним.
— Да, меня это тревожит, — сказал он. — И вы понимаете почему. Сейчас планета Хи могла бы захватить Тибер без всякого труда. Здесь уже не осталось людей, которые могли бы оказать сопротивление. Вся защита планеты отключена. Но завоевание Тибера разрушило бы всё, что я здесь создал.
— Всё, что вы создали? — удивилась Йец. — Мне кажется, вы только разрушали.
— Это поверхностное представление. Вы еще не поняли главного.
— Так растолкуйте мне. Слушаю внимательно, — сказала она. — Насколько я поняла, вы и есть тот самый главный негодяй, который всё это заварил. Так?
— Да, именно я начал всё.
— Здорово.
— Не понял.
— Здорово, — сказала Йец, — потому что я наконец-то знаю, кого должна убить. Надоело гоняться за мелкой рыбой…
Внезапно ее тело пронзил такой электрический разряд, от которого она на мгновение потеряла сознание. Тело дернулось несколько раз так, что затрещали связки.
— Надеюсь, что после этого вы будете более вежливы, — сказал человек со змеиной холодностью в голосе и снова сел за стол. — Здесь вам не полиция, я церемониться не буду.
— Итак? Вы всё это начали. Что же было дальше? — спросила
— Я изобрел первый аппарат счастья в восемьдесят четвертом году. И тогда же его запатентовал. Первая модель давала от нескольких секунд до пяти минут счастья. Несколько аппаратов были установлены в парках развлечений. Признаться, тогда я не понимал, к чему это приведет. К аппаратам выстраивались очереди, что неудивительно. Вы ведь испробовали его действие на себе?
— Точно. Отличное развлечение, — подтвердила Йец. — В сто раз приятнее секса. И в сто десять раз приятнее, чем плитка шоколада.
— Я быстро разбогател и построил более мощные аппараты. Когда разговор пошел не о минутах счастья, а о часах, я заметил кое-что странное: внутреннее время клиентов не совпадало с реальным временем. За несколько минут они могли прожить несколько часов счастья. Это давало большие преимущества, в смысле пропускной способности. Тогда я увеличил длительность сеанса до суток. Но это были сутки внутреннего времени. Реально сеанс длился не дольше нескольких минут. За пару лет я стал одним из самых богатых людей на Тибере. Я продолжал совершенствовать свой аппарат. Мне хватило ума не продать его, хотя мне предлагали сумасшедшие деньги. Аппарат был построен настолько оригинально, что никто не смог разгадать его секрет. Со временем я с удивлением заметил, что мой аппарат постоянно избавлялся от некоторой избыточной информации, которая появлялась неизвестно откуда. Вначале я посчитал это дефектом. Но тот момент, когда я понял, с чем имею дело, изменил всё.
— Так с чем же вы имели дело? — спросила Йец.
— С очень интересным явлением. Та избыточная информация, которую накапливал аппарат, кодировала возраст человека. Допустим, что клиент заказывал два или три месяца счастья, и он на самом деле проживал эти месяцы, подключенный к аппарату. Объективно он старел на два или три месяца. Но эти месяцы не исчезали. Они накапливались в аппарате в виде добавочной информации. Я мог использовать эту информацию в своих целях.
— То есть вы могли помолодеть на эти три месяца?
— Да. Я действительно испробовал это на себе, включив аппарат в обратном режиме. И я помолодел. Вначале на месяц, потом на год. Знаете, за последние тридцать два года я не состарился ни на один день.
— Получается, что вы воровали возраст этих людей?
— Нет-нет. Я только использовал те отходы, которые всё равно пропадали зря. Это довольно мучительная процедура.
— Вот как? — удивилась Йец.
— Конечно. В прямом режиме аппарат дает человеку счастье, а в обратном — причиняет мучения. Чтобы помолодеть хотя бы на год, нужно пережить мучения, сравнимые с настоящей пыткой. Но это оправдывает себя.
— И что дальше?
— А дальше начало происходить то, чего я никак не ожидал. Допустим, ко мне приходил мужчина двадцати семи лет и заказывал пять лет счастья. На самом деле он выходил от меня тридцатидвухлетним. Но по документам ему было всё те же двадцать семь. И он имел право заводить детей. Пока правительство заметило это и начало как-то регулировать, родились тысячи агрессивных младенцев. Со светлыми волосами. Это был генетический дефект, связанный с неправильным рождением. Большинство из них потом попали в тюрьмы, но некоторых я сумел использовать. Я взял их на службу и дал им такую оплату, о которой они и не мечтали. И я подарил им еще одно — вечную молодость. Я законсервировал их всех в возрасте двадцати трех лет.