Состязание
Шрифт:
Опустив пистолет, он дотянулся и посмотрел, что же сжимал в руке Гриф.
Это была старая черно-белая фотография. Ее пересекали борозды от постоянных сгибов, но изображение оставалось четким и понятным. Ясный солнечный день на берегу реки. Улыбающиеся лица совсем молодого Грифа, девушки с темными волосами, заплетенными в две косички и двух мальчишек лет четырех. Снимок явно был сделан задолго до краха, когда люди еще умели вот так искренне улыбаться и радоваться каждому мгновению собственной жизни.
Олег тяжело вздохнул. Он вложил фотографию
Оставалась одна пуля и, как он думал, только еще один атлет.
– Мара!
Его голос гулко пронесся по залу и выбрался в коридоры, эхом множась между стенами и под потолками. Ему вторил ветер. На несколько секунд все стихло. Совсем. Но никакого ответа не последовало. И вновь метель взялась за свое, завывая, как дикий зверь, пытающийся втиснуть свою огромную тушу в этот маленький дворец.
– Мара!
Олег вышел в тот коридор, откуда появились Ева и Антон.
Здесь мусора и битого стекала было значительно больше. Он обернулся, подумывая вернуться обратно и пойти другим путем, но решил не отступать. Аккуратно перемещаясь, стараясь не пораниться острой кромкой одного из множества блестящих осколков, он преодолевал метр за метром длинного вытянутого коридора, который казался бесконечным.
На стенах висели пустые картинные рамы. Тяжелые, из кости или металла, и совсем легкие, из современного пластика. Они-то и были самыми поломанными и перекошенными, будто показывая всю истинную суть прогресса. Вазы и декоративные горшки, разбитые вдребезги, крошащийся камень стен, трещины на потолочной облицовке и неизменно воющий ветер, носящийся среди огромного пустого пространства в поисках неизвестно чего. Может, он искал успокоения, а может, как и атлеты, неизвестного триумфа, ждущего где-то впереди, за поворотом.
Олег снова посмотрел себе за спину.
Так быстро еще три человека перестали дышать. Их жизни оборвались на потеху толпе. Да, они были готовы, они сами отправили себя на эшафот, но каждый из них надеялся, что возьмет в руки топор, а не положит голову на плаху.
В конце коридора что-то звякнуло.
Мужчина обернулся и вскинул пистолет.
– Я знаю, что ты здесь. Хочется задать тебе пару вопросов, перед тем, как...
Из темноты, света от фонарей, оставшихся позади, не хватало, чтобы осветить весь коридор, вылетел нож. Зная сильную сторону своей противницы, Олег легко уклонился. Так ему казалось до того момента, как жгучая боль проявилась в левой руке. Черное матовое лезвие разорвало кожу, едва не добравшись до мышц.
Ему опять повезло. Иметь дело с таким мастером холодного оружия это смертельный риск. Чертыхнувшись, он, прижимаясь к стене, поспешил за удаляющимися быстрыми шагами.
Олег понимал, что как бы ему не хотелось убивать Мару, как бы он не хотел выяснить, что на самом деле с ней произошло, у девушки были несколько иные планы. Она начала игру позже всех, и добраться до финала ей было намного проще, чем остальным. Что-то не сходилось. Если Брида так хорошо
Или он все придумал?
Нет никаких тайных заговоров, договоренностей между атлетами и триумфаторами, заранее обещанных наград. Все идет своим чередом, а его восприятие слишком привыкло жить в напряжении, вот и чудиться неизвестно что.
Олег остановился и потряс головой. Не помогало. Да и откуда тогда Мальков узнал, что Мара работает на корпорацию? Это ведь не его безумная догадка. Или нет?
Преодолев коридор, он оказался возле еще одного арочного прохода. Двери из коробки были вырваны с петлями и валялись неподалеку. Их кто-то пытался порубить в щепки, но короткое совсем неширокое лезвие от топора навеки застряло в прочной древесине. Отломанная ручка тоже лежала рядом.
Выглянув из-за угла, Олег уже готов был уворачиваться от очередного ножа, но вместо этого увидел девушку, стоящую с разведенными в стороны руками.
Мара определенно успела с кем-то сцепиться. Часть ее лица была покрыта темными синяками и кровоточащими ссадинами. Она морщилась от боли, будто не понимая, что это только усиливает ее. Несколько разрезов на комбинезоне обнажали ее бледную кожу под грудью. Она смотрела перед собой и не сводила глаз с дверного проема, откуда выглядывал Олег.
– Мне не хотелось, чтобы это случилось, - ее голос был совсем тихим.
Мужчина сделал небольшой шаг, наполовину оставшись вне поля ее зрения, скрывая свое оружие и плечо, задетое ее атакой.
– И все же, мы здесь. Не хочешь, что-нибудь сказать?
Мара посмотрела по сторонам, на множество камер, нацеленных на нее.
– А что ты хотел бы услышать? Как устроено состязание? Теперь ты и сам это знаешь. А то, что там, - она неопределенно мотнула головой в сторону, наверное, намекая на всех, кто находится за сценой, - разве это имеет какое-то значение?
– Ты мне и скажи.
Девушка опустила руки. Она сжимала по три коротких ножа в каждой, способная метнуть их все разом или же отпускать в полет по одному. Выглядело это страшно и пугало гораздо сильнее, чем все, что было раньше. Олег подумал, что не столько боится смерти, сколько разочарования в проигрыше за один шаг до победы.
– Нет, никакого значения это не имеет, - подтвердила свои же слова Мара.
– Тогда какого черта ты здесь делаешь? Твой брат мертв и ты хочешь стать следующей? Отлично. Но зачем тогда было становиться частью Виктим?
Она улыбнулась.
– Корпорация дала мне то, в чем я нуждалась. Так часто бывает, особенно в новом мире. Разве тебе самому не хотелось получить что-нибудь, чего ты заслуживаешь?
– Поэтому я здесь.
– Нет, чушь. Ты здесь потому что не нашел другого варианта. И опережая твои слова, нет, я не продавалась. Это было взаимовыгодное сотрудничество.
Олег покачал головой.
– Но самого главного ты не знаешь, что ждет тебя в Кремле.
– А ты знаешь?