Сотник 2
Шрифт:
– Экий. Все-то ты знаешь. Все-то ведаешь,- не без иронии, произнес еще один представитель московской партии.
Иван столь же иронично взглянул на крепкого сложения мужчину за сорок. Боярин Барановский и не подумал тушеваться. Как и скрывать того, что так же имеет касательство к двум набегам.
– Петр Александрович, мы тут собачиться будем, или дело решать?
– Так ведь ты отмалчиваешься,- пожав плечами ответил Боярин.
– Отмалчиваюсь, потому что сказать нечего. Вот когда начнем выбирать, тогда и слово свое скажу.
И сказал. В смысле высказался за возведение
Но Иван руководствовался своими интересами. И предлагаемый Пятницким помещик, мог стать в том серьезной помехой. В будущем конечно. Но стоит сплоховать сейчас, как потом получишь серьезную проблему. Боярского звания оно конечно можно и лишить. Да только сделать это могло лишь вече. И если вручалось звание простым большинством голосов, то лишалось не менее чем тремя четвертями. А так, что в одном, что в другом лице, он все одно получал противника. Пусть и не явного. И то, кто его знает, как оно обернется.
В принципе, все решения принимались здесь, на совете бояр. И даже когда приходилось выносить решение на вече, неожиданности случались крайне редко, и решение принятое большинством в узком кругу, оказывалось принятым и расширенным составом. Вот только сейчас все было весьма неоднозначно. Старые связи рушились новые еще не окрепли. Все бояре спешили заручиться сторонниками, и вечевики частенько перекочевывали из одного лагеря в другой. Одним словом, бардак.
Вторым вопросом было принятие решения о кандидатуре на княжеский стол. И вот тут Иван отмалчиваться не стал. Наоборот взял слово самым первым.
– Я предлагаю призвать на княжеский стол великую княгиню Трубецкую.
– Кого?- Удивился старейшина московской партии Офросимов.
– Елизавету Дмитриевну, из рода Рюриковичей. Иль недостойна такая кровь княжения, Сергей Гаврилович?- Вздернув бровь, с нескрываемым сарказмом, вернул москвичам плюху Иван.
– Бабу на княжеский стол?- Не унимался Офросимов.
– А что такого?- Разыграл наивное удивление Иван.- Чай в Европе бабы с достоинством носят королевские короны. Так чем русские хуже? Опять же и Киевский стол видел великую княгиню Ольгу, и Новгород был под рукой Марфы Посадницы. И власти у них было куда как поболее, чем у князей в Пскове.
– Ты говори, да не заговаривайся. Отродясь в Пскове на княжении баб не водилось,- подал голос боярин Горячинов.
Причем прекрасно видно, дело тут вовсе не в том, что она сестра русского царя, который вовсе не против притянуть под свою руку Псков. Главное тут было именно в том, что она баба.
– Как скажете. Но я свое предложение вынес. А там, решайте господа бояре.
Ему и впрямь без разницы. Что бы они сейчас не решили, пройдет именно предложение Ивана. Даже если бояре сейчас выступят единым фронтом против, они не смогут помешать ему. Ведь решения должны подтверждаться голосом вече. Именно оно призывает князя. И тут уж хочешь не хочешь, а предложение высказанное боярином должно быть озвучено.
Мало того,
И бояре приняли единственно верное решение. Звать на стол великую княгиню Трубецкую. И именно с тем единогласным решением идти к вечу.
– Иван Архипович, ты чего это на совете учудил?- Недовольно проворчал Пятницкий, когда они уж покинули палаты совета, и шли по двору крома, в сторону ворот.
Оно вроде и бояре. Но Псков особый град, где воля народа не на последнем месте. А потому и среди бояр очень даже принято было хаживать по его улицам пешком. Поначалу-то это служило повышению авторитета в народе. Потом, когда боярство стало практически наследуемым, просто вошло в привычку. И коли погожий денек, то боярин не гнушался пройтись на своих двоих. Тем паче это стало актуальным с недавних пор, когда вече вдруг вспомнило о своем праве, и вкусило боярской крови.
– Ты это о Борятском?
– Ну не о Лизавете же. С ней-то как раз все понятно. Ты хотя бы понимаешь, что только что усилил московскую партию и теперь они будут блокировать все наши решения, и проталкивать свои. Даже если Горячинов примкнет к нам, у них теперь большинство. Отдав свой голос за него, ты окончательно порушил равновесие.
– Странно. Вот взрослый вроде человек, дед уж не единожды, а простых вещей не понимаешь.
– Это каких это?
– Да таких. Не будет скоро московской партии. Просто они о том пока не догадываются. Нешто позабыл о нашем разговоре? Они к Москве тяготеют не потому что хотят тут увидеть железную руку царя, а от сознания того, что в одиночку им не выстоять.
– А ты стало быть куешь меч, которым можно будет оборониться от любых ворогов?
– Именно.
– Иль взять в руки всю власть.
– И как я это сделаю?
– Да так. Эвон, целую армию содержишь.
– Так армия-то из кого? Хорошо как на сотню один из чужих земель. Остальные-то псковичи. Нешто ты думаешь они согласятся поддержать того, кто решит взять Псков в железную длань.
– Так-то оно вроде так,- задумчиво почесал в бороде Пятницкий.- Но ить большую часть в твоей дружине составляют крестьяне, а им все едино что есть вече, что нет его.
– Верно. Так может это нужно поправить? Назначит строгие условия при которых кабальные могут выкупаться из неволи. Да голос дать вольным крестьянам, чтобы своих вечевиков выставлять.
– Эво-он ты куда кло-онишь. А коли так, то и помещик в совете тебе лишний. Тогда выходит ты все это затеял с самого начала, когда стал задорого руду скупать?
– Обмишулился. Не знал всех законов доподлинно,- пожав плечами легко признал Иван.
– И к чему тебе это?
– А к тому. Коли крестьянин станет обрабатывать свою землю, иль арендованную, то и толк от той работы будет куда лучше. А как ему еще и инструмент ладный дать, так и вовсе разница великая.