Сотник (Часть 1-2)

Красницкий Евгений Сергеевич

Илья, конечно, ратников не боялся – слишком долго и плотно он с ними общался – однако опасался и, самое главное, интерпретировал факты именно с позиции обывателя. Раз Дормидонт Заика является специалистом по допросам, значит – зверь и садист. Раз Савелий Молчун послужил во многих десятках, значит, его отовсюду выгоняли. Раз у Егора собраны личности… скажем так: нестандартные, значит, это отбросы Ратнинской сотни, с которыми только Егор и способен управиться, а Корней, надо понимать, сует этот десяток в самые «горячие» места, чтобы их поскорее перебили. И тут же Илья предлагает собрать на Совет всех ратников из десятка Егора.

«Спрашивается: где логика? Что могут насоветовать придурки, садисты и отморозки? А логика, позвольте вам

заметить, сэр, все там же – в сочетании непонимания и страха. Зависти-то у Ильи, скорее всего, уже не осталось – сам пристроился в Мишкину организацию – притулился к клану Лисовинов, но ратников опасается по-прежнему, особенно Егорова десятка. А тут, как на грех, десятник, единственный человек, который способен держать их в узде, лежит беспомощным. Как сложно уйти домой с добычей, Илья прекрасно знает, и опасность нынешнего положения Мишкиного отряда понимает не менее прекрасно. А вот того, как поведут себя в такой ситуации «Егоровы отморозки», предвидеть не берется, вернее, воображается ему нечто абстрактно-ужасное.

И что же Илья придумал? Да, сэр! Вы совершенно правильно вспомнили «Дракона» Евгения Шварца: «Чтобы победить дракона, надо иметь своего собственного»! Вы, сэр Майкл – дракон Ильи! Вы, в его понимании, способны или подчинить себе, или уничтожить «безумного дракона о четырех головах» – Арсения, Фаддея Чуму, Дормидонта Заику и Савелия Молчуна. Самострел смертельно опасен и в детских руках, а уж в руках таких «детишек», как ваши отроки, и подавно. Ну, а вы, сэр, еще более непонятны и страшны, чем Егор, а значит, сможете… неизвестно, что именно, но что-то такое, что устранит исходящую от отморозков опасность. Вот так-то, сэр! «Маленькие люди» умеют спрятаться за спину более сильного и греха в этом не видят, а Илья, какие бы метаморфозы он не пережил, останется «маленьким человеком» всегда – таким родился, таким прожил большую часть жизни, таким и останется.

Он просто-напросто решил повторить ту ситуацию, когда Егор спровоцировал вас, сэр, на «Беру все на себя». Сходятся вместе «Егоровы отморозки» и ваши ближники, так или иначе возникает конфликт, и вы отморозков давите. Не хватит ближников, есть еще и опричники, вполне возможно, что нужные слова Илья Дмитрию уже шепнул, и опричники будут ошиваться где-то рядом в полной боевой готовности.

Вот так-то, сэр, все логично, но вся логика идет коту под хвост, если неверны исходные посылки, а они таки неверны! Вспомните спровоцировавший вас спектакль. Это ведь не театр одного актера – Егора, это было выступление хорошо сыгранной труппы. Весь десяток разыгрывал интермедию, и ни один ратник не сфальшивил! А допрос ляха? Да, наверняка это все у них уже не раз отрепетировано, а может и использовано неоднократно, но каков уровень взаимопонимания и слаженности, какое распределение ролей! Ни одной нестыковки. И вас, сэр, «ввели» в спектакль без сучка и задоринки. И это помойка? Это отбросы Ратнинской сотни? И лорд Корней доверил вас и ваших ребят придуркам и отморозкам? Он что, целенаправленно вас угробить вознамерился?

Ну, уж нет, дражайший начальник транспортного цеха, ты, конечно, «хотел, как лучше», но получается у тебя даже не «как всегда», а «как хуже». Если бы я тебя не знал, то решил бы, что сложилась классическая ситуация: взята богатая добыча и, как следствие, начались кровавые разборки между своими. Ты пытаешься стравить Младшую стражу с ратниками, чтобы в дележе участвовало поменьше народу. Разумеется, это не так, но так это выглядит со стороны. А все оттого, что ты, Илья Фомич, вообразил, будто все знаешь и понимаешь, хотя это иллюзия, и решил, что можешь мной манипулировать, а вот это уж и вовсе ни в какие ворота не лезет. Бить тебе морду прямо сейчас не стану, а вот твое «экспертное заключение» проигнорирую, и посмотрю, как ты на это отреагируешь».Илья отреагировал… да никак, в общем-то, не отреагировал – просто сидел и слушал, как Мишка отдает Антону приказ об отмене Совета и приглашении для разговора ратника Арсения. То ли Бурей в свое время приучил Илью к беспрекословному подчинению, то ли еще что-то, но ни возмущения, ни огорчения, ни удивления обозный старшина Младшей стражи

не выказал.

– Значит, так, господа… – Мишка запнулся и недоуменно глянул на сидящих напротив Илью и Арсения.

«А как их называть-то? Ну, Илья – наставник, а Сюха? Да и хрен с ним, господа и все».

– Значит так, господа! Надо нам отсюда выбираться, и побыстрее, но мешают это сделать четыре беды… То есть, это я вижу четыре беды, а вы, может, еще чего-то добавите или, наоборот, мои опасения развеете. В общем…

«Да что ж вы мямлите-то, сэр? Так подействовало, что Арсений, на поверку, оказался не так прост, как вам представлялось? Ну, вспомните Козьму Пруткова, которого сегодня уже поминали: «Если на клетке слона прочтешь надпись: «буйвол», — не верь глазам своим» – и успокойтесь на этом. Не съест он вас, да и вообще: вы в одной лодке и он так же заинтересован в благополучном исходе, как и вы. Хватит комплексовать!»

– В общем, хочу с вами посоветоваться, как нам отсюда выбраться без потерь и иных несчастий.

– А что за беды-то? – вполне доброжелательно поинтересовался Арсений. – Да еще четыре штуки! Ты уж не пугай нас… господин сотник.

– Первая беда: придется коней уводить берегом, – не принял легкого тона Мишка, – а дороги мы не знаем, да и неизвестно, есть ли эта дорога. Вторая: князя и княгиню надо вывозить на ладьях, а ладейного дела никто из нас не знает. Третья: можем по дороге нарваться на отступающих от Пинска полочан или литвинов, или татей каких-нибудь. И четвертая беда: городненцы могут за нами в погоню пойти, а у них-то как раз ладейщики есть.

– А еще одну беду можешь добавить! – включился в разговор Илья. – Я про одежу говорю… и вообще про устройство. У нас три бабы по-летнему одетые, а погода портится – дожди, холодает… осень же. Им же еще и постели нужны, и какая-никакая крыша над головой. Опять же, кормежка… подъели запасы-то, а тут князья!

– Значит, пять… – начал было Мишка, но Арсений его прервал:

– А куда пойдем-то? Ты подумал?

– Подумал, хотя все это так… – Мишка неопределенно пошевелил в воздухе пальцами. – Для ладей, насколько я понимаю, есть два пути. Один – по притокам Немана, по малым речкам, через переволоки… в сторону Пинска, как-то так. Но этого пути никто из нас не знает, да и сложен он, наверное. И на отступающих от Пинска нарваться можно. В общем, не нравится мне этот путь. Второй – вверх по Неману и через переволок в Случь. Там – вниз по Случи до Слуцка и дальше в Припять и к Турову. Это вроде бы попроще, во всяком случае, понятнее. Но на переволоке тоже нарваться можно, кто его знает, что там сейчас творится. Возможно, и еще как-то можно пройти, но это мне и вовсе неизвестно.

– Угу… О! Слушай, Илюха, – Арсений встрепенулся, будто неожиданно вспомнил что-то важное – мы же куда-то за Слуцк лет десять назад ходили! Глеба Минского усмирять. Помнишь, еще ругались, что киевляне с другой стороны заходили… на Оршу, что ли? Им вся слава и добыча, а мы без толку проболтались.

– Помню, но ведь и ты тогда тоже там был… а что такое?

– Был-то, был, но я ж тогда в новиках ходил… первый поход. Ведут куда-то, я и иду, куда все, ни хрена толком не запомнил… да еще конь у меня захромал, я тогда больше о нем думал, чем о чем-то еще. А ты ж, вроде бы, раненых по Случи вывозил?

– А-а, вот ты о чем! Нет, от того дела нам сейчас пользы мало, мы от Случи совсем в другую сторону уходили – к Березине… Да и не дошли тогда.

– Вообще-то Роська… поручик Василий сызмальства на ладьях моего дядьки Никифора обретался, – вспомнил Мишка, – а Никифор с пруссами торгует, по Неману ходит. Может, Василий и помнит чего?

– Так чего ж ты молчал-то? – тут же ухватился за Мишкино предположение Арсений. – Давай сюда своего Ваську!

– Антон!!