Сотня. Казачий крест

Трофимов Ерофей

– Да и хрен с ней, – помолчав, решительно отрубил Матвей. – Коли дура, так и ну её. Обойдусь.

– Так ты, выходит, и её забыл? – моментально сообразил казак.

– А что? Разве промеж нас было чего? – насторожился парень.

– Так сам мне гуторил, что люба она тебе, – развёл кузнец руками. – Что с ней жить хочешь.

– Может, оно и было, да только сам знаешь, батя. Смерть, она крепко ума прибавляет. Особливо ежели рядышком пройдётся. Вот, похоже, и мне прибавила, – принялся выкручиваться Матвей.

–

Это верно, – задумчиво кивнул мастер. – Добре. Тогда я Андрею так и скажу, что ты, мол, зла не держишь и от сговора отказаться готов.

– А ему-то что за печаль? – не понял Матвей.

– Не дури, – укоризненно фыркнул Григорий. – Слово казацкое дадено было, а потому это обида роду нашему получается.

– Да бог с ним. Какие тут теперь обиды. Кто ж знал, что оно вот так всё будет, – развёл Матвей руками. – К тому же, может, оно так и лучше. Помнишь, как в Писании сказано? В горе и радости, богатстве и бедности. А тут, едва беда случилась, и всё. Сразу на попятный пошла.

– Так вы ж не венчаны, – растерялся кузнец.

– И что? Всё одно, сговор-то был, – не уступил Матвей. – Вот и выходит, что не люб я ей был. Так, баловство одно. Перед подружками покрасоваться. Вот я, какая краля, с самой юности сговорена.

– Добре рассудил, казачок, – раздался голос, и в кузню вошёл Макар Лукич.

Не спеша огладив бороду и расправив усы, он окинул парня внимательным, заинтересованным взглядом и, повернувшись к кузнецу, добавил: – Верно он всё сказал, Гриша. Сговор был, значит, и должна себя девка вести так, чтобы ни у одной шавки язык не повернулся на неё хулу возвести. Потому как то роду новому казачьему урон чести будет. Ну да ладно. То теперь Андрея забота. Виру-то требовать станешь? – вдруг повернулся он к Матвею.

– За что виру? – не понял тот.

– А как иначе? – вскинул казак кустистые брови. – Андрей из-за свиристелки этой сговор порушил, от слова своего отступиться вынужден был. Ему и платить.

– А какая тут вира может быть? – насторожился Матвей.

– А какую назначишь, такая и будет, – лукаво усмехнулся казак.

– Бать, ты что насчёт поездки в Юзовку надумал? – повернулся парень к кузнецу.

– Вон ты чего удумал, – понимающе кивнул мастер. – Хочешь, чтобы он со мной в караван встал.

– Что за караван? – тут же подобрался один из старшин станицы.

Подобные вещи ему, как одному из главных заправил в поселении, нужно было знать в первую голову.

– Да вот, думаем, как бы железа да стали побольше да подешевле купить, – вздохнул Григорий. – На ярмарке по той же цене у купцов вдвое меньше возьму. Да перевоз больно долог. Это ж ажно за Таганрог, через калмыцкие степи идти надо. А там всякое может быть.

– За железом, стало быть, – задумался казак.

– И угля там для плавки купить тоже можно, – осторожно добавил Матвей.

– Уголь –

то добре, – всё так же задумчиво кивнул Лукич. – А железо всякое нам и вправду потребно. Вот что, казаки. Завтра круг соберу, да сам им всё обскажу. Подумаем, как дело это сладить. Ты, Гриша, не спеши отказываться. Матвейка твой верное дело замыслил. Сам говорил давеча, что для булата у тебя стали нужной нет почти. А оружие такое казакам очень даже потребно. Сам знаешь, у нас что ни год, то набег ногайский, а то и вовсе замятня какая в горах.

– Потому и ломаю голову, как это дело получше сладить, – понимающе кивнул кузнец. – Но ведь это мне почитай на месяц из дому уйти. А ежели у станичников дело какое по моей части будет?

– Так у тебя на этот случай, вон, сын останется, – кивнул на Матвея старшина, едва заметно усмехаясь. – Уж инструмент какой поправить, это он и сам управится. Да и оружием, похоже, не оплошает.

– Покоен будь, батя. Всё как надо сделаю, – решительно кивнул Матвей, почувствовав поддержку своей идее.

– Иль ты, Гриша, опаску имеешь, что учил его плохо? – поддел кузнеца казак.

– Учён-то он добре, да только с памятью у него после того случая беда, – нехотя признался мастер.

– Нешто. Управится. А коль чего не так сделает, так после сам исправишь, – тут же нашёлся казак. – И не спорь, Гриша. Вот коль завтра круг решит, что ехать тебе надо, то и поедешь. А с остальным сами управимся. Я присмотрю, – неожиданно пообещал Лукич.

– Добре, дядька, – махнув рукой, сдался кузнец. – Как круг скажет, так тому и быть.

– От и слава богу, – усмехнулся старшина. – А ты, Матвейка, не журись. Коль не сложилось с Андрея дочкой, так с другой сложится. И помни, казачок, с лица воду не пить.

– А я с этим делом теперь и не спешу, Макар Лукич, – усмехнулся парень в ответ. – И без того забот хватает. Вон, с одним только булатом теперь дел будет столько, что забегаешься. А по весне ещё и в полевые лагеря ехать. А там и до экзаменации недалече будет. В реестр писаться надобно. Я ведь хоть и мастеровой, а всё одно казак.

– Ну, может, оно и верно, – подумав, кивнул Лукич. – Гриш, я чего пришёл-то. Мне б коня перековать.

– Так приводи, сделаю, – развёл мастер руками. – Подковы у меня готовые имеются, так что быстро управимся.

– Добре. Завтра, опосля заутрени буду, – кивнул казак и, попрощавшись, вышел.

– От ведь удумал ты мне докуку, – вздохнул кузнец, растрепав пальцами чуб. – Цельный месяц почитай в пути.

– Зато после долго с железом всяким будем. Глядишь, к ярмарке с пяток кинжалов булатных откуём и деньгой разживёмся, – нашёлся Матвей.

– От ведь вьюн, – рассмеялся Григорий. – Добре, посмотрим, что круг казачий скажет.

– Сами тебя из станицы в дорогу выпихнут, – не сумел промолчать парень.