Сотовый
Шрифт:
Паренек противно усмехнулся.
— Знаешь, современные технологии потрясают, — сказал он. — Мой телефон запоминает пятьдесят последних входящих вызовов.
«Ему следует бросить трубку сейчас», — подумал Грир, пока он ошибочно не уверился в своем героизме.
— Что тебе нужно?
— Только женщина и ее семья, — бесцеремонно заявил паренек.
— А теперь послушай, что нужно мне, — сказал Грир, метнув взгляд на Джессику. Та неотрывно смотрела на телефон с таким выражением на лице, как будто бы он держал в руках святой
Парень снова усмехнулся.
— Извини, дружок, — проговорил он. — Так дело не пойдет.
— Да что ты говоришь? — Грир максимально приблизил трубку ко рту, чтобы засранец не упустил ни единого слова. Потом повернулся к Дизону и, указав на ребенка, сказал:
— Перережь ему горло.
К его глубочайшему изумлению, зараза на другом конце даже не дернулась.
— Что ж… Приятно было с тобой поговорить, — сказал паренек.
И повесил трубку.
Райан сидел в «каррере», откинувшись назад и закрыв лицо руками, не в силах поверить, что у него хватило твердости, чтобы сделать это. Только… что, во имя господа, он сейчас сделал? Что сделал?
Он опустил руки и посмотрел на мобильник, лежащий на пассажирском сиденье.
— Давай, — умолял он, — звони. Давай, сукин сын, звони! ЗВОНИ!
Глава девятнадцатая
В тот момент, когда он произнес последнее слово, мобильник разразился трелями. Райан чуть не подпрыгнул на месте, когда услышал его. Он дал ему пропиликать еще один раз — нужно было время, чтобы взять себя в руки. «Теперь, — говорил он себе, — этот ублюдок будет посговорчивее».
Он прочистил горло и нажал на кнопку.
— Ты подумал? — беззаботно спросил он.
— Ты играешь с огнем, парень, — прорычал в трубку Грир.
— Знаешь, козел, тебе повезло, что еще с тобой разговариваю, — вещал Райан, стараясь придать своему голосу как можно более равнодушный тон. — Так что, или ты будешь делать в точности, что я скажу, или увидишь свою пленку в вечернем выпуске новостей! Понял меня?
Тишина.
Райан тщетно пытался задержать дыхание и вслушаться, что происходит на другом конце, где по-прежнему были Джессика и ее семья. На заднем плане был такой шум, как будто телефон находился на улице.
Он услышал, как ублюдок с силой выдохнул:
— И как же ты хочешь это сделать?
Райан надеялся, что его голос не соответствует широкой улыбке, которая растягивала его лицо.
— Встретимся на пирсе в Санта Монике, — ответил он.
— Нет, — мгновенно отозвался ублюдок, — там слишком людно.
— В этом-то все и дело, тупица, — отрезал Райан.
Еще один глубокий выдох:
— Как же я тебя там узнаю?
— Об этом не беспокойся, — сказал Райан и победно поднял свой кулак в воздух. —
События стали меняться с такой скоростью, что Джессике показалось, что скоро она не сможет на них соответственно реагировать.
Единственное, в чем можно было не сомневаться, то, что она до сих пор жива, и Рикки пока не довелось увидеть, как мозги его матери разлетаются по всей дороге. Потому что кто-то пресек это, позвонив. Кто-то, кому это все было не по нраву. Кто-то, кого они так ненавидели, что чуть не перерезали Рикки горло.
И был ли он действительно причиной всему этому? Но она верила, что от человека, позвонившего сейчас, зависит вся ее будущая жизнь.
Ее сознание, казалось, вращалось супротив всему остальному миру, и подняться на ноги было невозможно. В конце концов они подняли ее, связали руки, как у преступника, и легкими тычками заставили двигаться.
Пришлось пройти совсем немного — до фургона, куда они ее и запихнули. Когда она была первый раз в этом потрепанном и захламленном месте, она чувствовала себя покинутой и одинокой. Теперь они куда-то увозят ее, но вместе с мужем и сыном. Они затащили Крэга через заднюю дверь, а Рикки запихали после нее.
Джессика поближе придвинулась к сыну: она лишь желала, чтобы ее связанных спереди рук хватило, чтобы обнять его. Бедный ребенок не мог даже дотронуться до нее — ему связали руки за спиной. Но зато теперь они были вместе. Они были вместе и все-таки живы, потому что кто-то позвонил в нужный момент. Этим человеком мог быть только Райан.
«Пожалуйста, пускай это будет Райан, — молила она. — Пожалуйста, пожалуйста, пускай это будет Райан!!!»
«Конечно, это Райан, — твердо сказала она себе. — Это должен быть Райан. Никто, кроме него».
Фургон выехал на дорогу и разогнался, раскачивая от стенки к стенке ее и Рикки, в то время как ее мозг безостановочно повторял эту отчаянную молитву.
Как только Таннер услышал голос Грира в мобильнике, он удалился от места, где проклятый медик работал над проклятым Бобом Муни, который по-прежнему держал в руках проклятый стакан с проклятой золотой рыбкой в нем и смотрел на нее, как будто он был Гамлетом, а стакан черепом, и собирался произнести известную фразу «о-бедный-йорик».
Проклятый Муни, чтоб тебе.
— Где твой дружок-полицейский? — спросил Грир.
— Собирается поехать в больницу, — сказал ему Таннер.
— Нет, он нам нужен, — сказал Грир, — Мы встречаемся с тем парнем на пирсе в Санта Монике, и только он может его опознать. Давай, приезжай сюда и привези его с собой.
— Понял, — Таннер закончил связь, нахмурится и вернулся назад к Муни.
— Ну как он? — спросил он у медика.
— Ему нужно ехать в больницу, — ответил врач твердым, не терпящим возражений тоном.