Сотри все метки
Шрифт:
Когда дверь перед ним распахнулась, Бастиан вздрогнул. Его окатило шумом с головы до ног, словно океанской волной, от которой закладывает уши. Ему захотелось сделать шаг назад, чтобы гостиничные двери опять сомкнулись, изолировав его от внешних звуков и запахов. Он сможет тогда слышать, как журчат фонтаны в холле, как поют киберптицы в зарослях искусственных деревьев. Но едва Бастиан замешкался, как его толкнули в спину, и он сделал-таки этот роковой шаг, а потом еще и еще. Двери за ним закрылись, а Бастиан задохнулся, вдохнув противный влажный воздух. Удивительно. Любой транспорт
Метрового роста щуплый робот на колесиках, выбрав объектом своего внимания Бастиана, раскинул перед ним на уровне глаз голографическое изображение товаров, которые он рекламировал. Он хотел было сопроводить картинку словами, но Вацлав так на него рявкнул, что робот предпочел тут же свернуть свою коммивояжерскую деятельность и поискать более покладистых клиентов. Обычно роботы так быстро не отставали от прохожих, не зря получив в народе прозвище «прилипалы».
— А не желаете ли... — говорили они, катясь возле прохожего.
— Нет, — говорили им.
— Тогда могу вам предложить...
— Не надо.
После нескольких минут такого разговора бедный прохожий начинал колотить робота чем попало, но те были сделаны из такого прочного материала, что даже царапину на нем мог оставить разве что лазерный резак.
Они стояли почти на самом дне глубокого рукотворного каньона. Стены его, казалось, достигают небес. Разглядеть небо удавалось, только до хруста в шейных позвонках задрав голову, да и то кусками, потому что этому мешали многоярусные цепочки всевозможных летательных аппаратов.
— Такси, господа, — засуетился робот-швейцар, показывая на несколько припаркованных возле входа в гостиницу флаеров.
— Нет, жестянка! — цыкнула на него Суок, хотя металла в роботе было не больше, чем в ней самой. Потом она пояснила свое решение остальным: — Деньги надо экономить. В один флаер мы не влезем. Придется два нанимать. Поедем на омнибусе. Это дешевле.
Все закивали, соглашаясь. Но оказалось, что осуществить эту идею невозможно.
Считывающее устройство омнибуса, которое автоматически списывало деньги за проезд с пассажиров в зависимости от дальности маршрута, пропустило только Бастиана. Всех же остальных встретило силовое поле.
Бастиан, уже забравшийся внутрь омнибуса, с глупым видом смотрел, как силятся пройти следом за ним его спутники. Он почувствовал себя насекомым, попавшим в смолу. Это ему не понравилось.
— А черт, чего вылупился? Вылезай, — зашипела Суок, в эту секунду похожая на кошечку, уже готовую выпустить коготки. — Глупая система. Как ей объяснить, что ты за нас заплатишь? Как вдолбить это тупому мозгу омнибуса?
Суок постучала в лобовое стекло омнибуса, посмотрела внутрь, будто там был человек.
— Эй, там. Он заплатит
Молчание омнибуса можно было бы расценить как положительный ответ. Но когда она опять попробовала забраться внутрь, результат был прежним.
— Мы словно прокаженные. На нас клеймо, что мы под следствием. Никакая электронная тварь не хочет с нами связываться. Она тут же выясняет, кто мы такие. Черт! Проблемы наваливаются с катастрофической быстротой. Придется искать тачку.
— В любом такси тоже есть считывающее устройство, — сказал Бастиан.
— Самый умный? — опять зашипела Суок. — Ему проще вдолбить, что ты за нас заплатишь, а еще лучше найти флаер с человеком. Он-то нас поймет скорее, чем электронные мозги. Пошли к гостинице. Поговорим с жестянкой.
Они вернулись к гостинице, встали возле ее входа, но так, чтобы двери на их присутствие не реагировали. Робот-швейцар, несколькими минутами ранее уже предложивший им такси, находился здесь же, но, помня об исходе предыдущего разговора, делал вид, что не замечает этих людей. Он расшаркивался перед входящими, забегал вперед, чтобы двери открылись, кланялся чуть ли не до земли. Торговцы с интересом следили за его манипуляциями.
— У него отличный шарнир в пояснице, — сказал Вацлав, — мне вот так пополам не согнуться.
— Вставь. Это недорого. А то могли бы денег сейчас заработать. Ты попробовал бы сгибаться в поклоне, как он, открывать двери и протягивать руку. Может, кто подкинет монетку, — пошутил Александр.
— Не успеют, — ответил Вацлав, — сотрудники гостиницы нас быстро отсюда вытурят. У них наверняка профсоюз, а мы в него не входим. Отправят в отделение за нарушение трудовой дисциплины.
— Нищие тоже в профсоюзе каком-нибудь? — спросил Александр.
— Думаю, да. Прибыльное это дело — руку протягивать.
— Мы скоро ноги протянем, если и дальше будете так рассуждать. — Суок все это надоело. — Эй, милейший, — сказала она, обращаясь к роботу-швейцару, — долго еще нам тут околачиваться?
— Прощу прощения, госпожа, — обратился к ним робот, — что вам угодно?
Лицо его, отдаленно схожее с человеческим, обладало превосходной мимикой. Он расплылся в улыбке, обрадованный, что его назвали «милейшим».
— Тебя для чего здесь поставили? — И после паузы Суок с мстительностью процедила: — Жестянка. Нам такси нужно.
— Какое вам угодно?
— Все равно, но чтобы все поместились в одно. И не смей нам предлагать что-нибудь из представительского класса.
— Одно мгновение, госпожа. Сейчас машина будет здесь.
Он стал связываться по внутренней линии со свободным флаером.
— Ты можешь выступать в цирке с дрессированными роботами. У тебя отлично получается с ними разговаривать, — сказал Капитан.
— Учту.
В ожидании пассажиров возле гостиницы припарковалось несколько флаеров, раскрашенных в зеленое, красное и желтое. (Омнибусы красили в синее.) Четыре человека поместились бы в любой из них, а пятый теоретически мог устроиться на заднем сиденье, будь он не очень массивным, то есть примерно таким, как Бастиан.