Сотрудник агентства "Континенталь"

Хэммет Дэшилл

– Да. – Я сказал правду. – И никто не знает. Эти сто тысяч сделали из половины воров в стране осведомителей. Они гоняются за ним не хуже, чем мы, – не только из-за денег, а из-за того надувательства. И знают о нем так же мало, как мы: что он приложил руку еще к десятку дел, что он стоял за аферой Бритвы Вэнса с облигациями и что его враги имеют обыкновение умирать молодыми. Но никто не знает, откуда он взялся и где живет – когда живет дома. Не думайте, что я подаю его как Наполеона или какого-то стратега из воскресных приложений, но это хитрый, изобретательный

старик. Вы правильно сказали, я мало о нем знаю, но на свете много людей, о которых я мало знаю.

Том-Том Кери кивнул, показывая, что понял последнюю фразу, и стал сворачивать третью самокрутку.

– Когда я был в Ногалесе, Анжела Грейс Кардиган передала мне, что Пэдди убили, – сказал он. – Это было с месяц назад. Она, наверное, думала, что я сразу понесусь сюда, а мне что, больше всех надо? Не к спеху. Но на прошлой неделе я прочел в газете, что за этого человека, который, она сказала, виноват в смерти Пэдди, назначена награда. А это уже разница – в сто тысяч разница. И вот я мотнул сюда, поговорить с ней, а потом к вам пришел – узнать, не встанет ли кто между мной и деньгами, когда я заарканю вашего Папу-до-полу.

– Вас ко мне послала Анжела Грейс? – спросил я.

– Угу... только она этого не знает. Она помянула вас, когда рассказывала – сказала, что вы приятель Пэдди и хороший человек, хоть и сыщик, что спите и видите, как бы поймать Папу-до-полу. Я подумал: он-то мне и нужен.

– Когда вы уехали из Ногалеса?

– Во вторник на прошлой неделе.

– Это значит, – сказал я, покопавшись в памяти, – на другой день после того, как за границей убили Ньюхолла.

Смуглый человек кивнул. В лице его ничто не изменилось.

– Это случилось далеко от Ногалеса? – спросил я.

– Его застрелили около Окитоа, километрах в ста к юго-западу от Ногалеса. Интересуетесь?

– Нет... просто подумал, что вы уехали оттуда, где его убили, на другой день и приехали туда, где он жил. Вы его знали?

– Мне показали его в Ногалесе: миллионер из Сан-Франциско отправляется с компанией покупать шахты в Мексике. Я решил: попозже попробую кое-что ему продать, но мексиканские патриоты добрались до него раньше меня.

– И тогда вы поехали на север?

– Этот шухер испортил мне коммерцию. У меня там было аккуратненькое дело... скажем так, с поставками через границу и обратно. После убийства все очень заинтересовались этой частью страны. И я решил: поеду сюда, получу сто тысяч, а там пока все уляжется. Честно, друг, не помню уже, сколько недель не убивал миллионера – если вы об этом волнуетесь.

– Это хорошо. Значит, насколько я понял, вы рассчитываете поймать Пападопулоса. Анжела Грейс вызвала вас, решив, что вы изловите его в отместку за убийство Пэдди, вас же интересуют деньги, поэтому вы намерены работать и со мной и с Анжелой. Так?

– Точно.

– Вы понимаете, как она отнесется к тому, что вы связались со мной?

– Угу. Будет биться в падучей – щекотливая насчет связей с полицией, а?

– Да, кто-то однажды объяснил ей про воровскую

честь, и она не может выкинуть это из головы. Ее брат отбывает срок на севере – его продал Джон Водопроводчик. Ее возлюбленного Пэдди расстреляли дружки. Открыло ей это глаза? Ничего подобного. Боже упаси помочь нам, пусть лучше Пападопулос гуляет на свободе.

– Не страшно, – успокоил меня Том-Том Кери. – Она думает, что я хороший брат – Пэдди вряд ли много обо мне рассказывал, – и я с ней полажу. Вы за ней следите?

– Да, с тех пор как ее выпустили. Ее арестовали в один день с Флорой, Окунем и Рыжим, но у нас на нее ничего не было – просто подруга Пэдди, – и я договорился, чтобы ее отпустили. Какие она дала вам сведения?

– Обрисовала Папу-до-полу и Нэнси Риган, больше ничего. Она про них знает больше меня. А эта Нэнси как сюда вписывается?

– Да никак – разве что выведет нас на Пападопулоса. Она была подругой Рыжего. Он пришел к ней на свидание и испортил всю обедню. А когда Пападопулос выкрутился, он взял с собой и девушку. Не знаю почему. К налету она не причастна.

Том-Том Кери свернул четвертую самокрутку, закурил и встал.

– Работаем на пару? – спросил он, взяв шляпу.

– Если вы доставите Пападопулоса, я добьюсь, чтобы вы получили все причитающееся вам до цента, – ответил я. – И обещаю свободу рук – не буду мешать вам слишком пристальным наблюдением.

Он ответил, что согласен, сказал, что остановился в гостинице на Эллис-стрит, и ушел.

Я позвонил в контору покойного Тейлора Ньюхолла, и мне было сказано, что если я хочу получить сведения о его делах, надо связаться с его загородной резиденцией, в нескольких милях к югу от Сан-Франциско. Так я и сделал. Министерский голос сообщил мне, что я разговариваю с дворецким и что встретиться мне надо с адвокатом Ньюхолла Франклином Эллертом. Я пошел к Эллерту в контору.

Это был раздражительный шепелявый старике выпученными от давления глазами.

– Есть ли основания предполагать, – спросил я напрямик, – что убийство Ньюхолла – не просто выходка мексиканских бандитов? Могло ли быть, что его убили умышленно, а не просто в перестрелке с теми, кто хотел их захватить?

Адвокаты не любят, чтобы их допрашивали. Этот брызгал слюной, строил мне гримасы, еще больше выпучивал глаза и, конечно, ответа не дал.

– То ешть? То ешть? – огрызнулся он. – Объяшните, что вы имеете в виду!

Он свирепо посмотрел на меня, потом на стол, дрожащими руками поворошил бумаги, словно отыскивая полицейский свисток. Я рассказал ему свое дело – рассказал про Тома-Тома Кери.

Еще немного побрызгав, Эллерт спросил:

– Что вы имеете в виду, черт возьми? – И устроил уже полный кавардак на столе.

– Ничего не имею в виду, – проворчал я в ответ. – Что имею, то и сказал.

– Да! Да! Понимаю! – Он перестал выпучивать на меня глаза, и голос у него сделался менее сварливым. – Но нет шовершенно никаких ошнований подожревать что-либо подобное. Совершенно никаких, шер, шовершенно!