Сотрудник иностранного отдела НКВД
Шрифт:
Вскоре он поручил ей обобщить имеющиеся материалы по деятельности и преступлениям в ближайших районах организации украинских националистов (ОУН) и украинской повстанческой армии (УПА). Она получила доступ к докладным запискам, отчетам, фотографиям и многим другим документам. Знакомилась и приходила в ужас. Люди так не могли поступать. Это были не люди. Это были звери.
Зинаида представляла себя на месте их жертв. Так могло случиться и в ту, первую и в другие поездки, к которым она готовилась лучше, чем к первой, уже имела маленький опыт, но не была застрахована от провала. Никто не мог поручиться, что кто-то из этих зверей не учует в ней засланного врага, не
– Несчастная, несчастная Наталка! – Зинаида часто её вспоминала. Она не хотела верить, что та мучилась. Надеялась, что умерла быстро.
Потом узнала подробности у своего начальника. Тот рассказал, как на допросе один из бандитов признался, что когда они подошли к её дому, Наталка видимо догадалась, зачем и подорвала себя и двоих бандитов гранатой. Остальные зверствовали уже над мертвой.
Услышав, Зина подумала: «Слава Богу, не мучилась». Вечером, после работы пошла в церковь, долго молилась, а дома почти всю ночь проплакала.
Глава 11.
Поздно вечером, на совещании у начальника управления, оперативники доложили, что двух связных бандеровцев, за которыми следили и которых вели, захватить живыми не удалось. Молоденькие, плохо проинструктированные бойцы из взвода охраны испугались, когда те открыли стрельбу. Начали стрелять в ответ и застрелили. Убитых бандеровцев обыскали, но ничего не обнаружили.
День выдался тяжелым, все устали и сил у полковника ругать и отчитывать, не было.
– Что, успели уничтожить? – устало спросил он, ухмыльнулся и добавил, – как же так, вы, вроде не первый день служите?
Те пожали плечами и промолчали.
Взгляд начальника остановился на Зинаиде. Он долго и внимательно смотрел на неё, а обратился, не переводя взгляда, к старшему из оперативников:
– А все, что было при связных, сейчас где?
– Полностью их раздели и все, что при них и на них обнаружили, доставили сюда.
– Обнаружили – доставили, – передразнил начальник, – вам бы стихи писать, а не оперативной работой заниматься. Зинаида Филипповна, осмотри внимательно, как ты умеешь. Эти, наверняка проворонили. Небось, трепались между собой, а не делом занимались. Или коленки от страха дрожали после того, как не смогли взять живыми связных.
– Слушаюсь, – ответила Зинаида.
После совещания она вместе со старшим лейтенантом из оперативного отдела отправилась осматривать вещи убитых.
Разложила все, что привезли на полу и начала осмотр. Мундиры, галифе, рубахи – прощупала каждый сантиметр. Портупея, фуражки – пусто. Сапоги – под стельками ничего. Поддела каблук – ничего. Второй – тоже. У третьего сапога отошел легче. Внутри – тайник, но пустой. Под четвертым каблуком пустота была залита воском. Осторожно, чтобы не повредить вытащила. Внутри – записка. Нагрела, извлекла из воска. Прочитала. После короткого приветствия сообщалось, что встреча для получения задания и прочего будет каждый второй вторник месяца в 18 часов на поляне, где «спалили мовчазного голови сільради цієї весни. Я надішлю жінку. Вона нам дуже корисна. Прибула їх закордону. Для зв'язку. Вона проводить до мого схрону. Так безпечніше.».
Зинаида сначала подумала, что опять тупик. Поди узнай, где эти выродки заживо сожгли председателя сельсовета этой весной. Но начала просматривать
Еще больше её заинтересовала фраза о том, что этим связным была женщина и что бандиты весьма в ней заинтересованы. Зинаида сразу сообразила, что если связную удастся захватить и получить у неё полезную информацию, то роль этой связной потом, в игре с подпольем, могла бы играть она. Очевидно, что плохое знание украинского языка, поверхностное знание местности и прочего, легко этим было бы объяснить и у бандеровцев не вызвало бы подозрений.
Оставалось самое главное, сделать так, чтобы записка попала в руки того, кому предназначалась, и чтобы они в подлинность этой записки поверили.
Утром следующего дня Зинаида доложила начальнику управления о найденной записке и предложила использовать в качестве связной себя.
– Вот только не знаю, как эта записка может попасть тому, кому предназначалась. – Закончила она доклад.
Начальник был в хорошем настроении. Только полученное генеральское звание, было еще не привычным и он, время от времени, косил взгляд на погоны. Еще не обношенный, только сшитый, генеральский мундир ладно сидел на фигуре. Два ордена Красной звезды и совсем новенький орден Отечественной войны с блестящими золотом лучами внутренней звезды, казалось, тоже улыбались на солнце, светившем в окно кабинета.
– Ну, это вообще не проблема. Думаешь, случайно оперативники заметили связных. Вся эта цепочка давно под наблюдением. Те, кто оплошал, будут и исправлять.
Он вызвал начальника оперативного отдела и в присутствии Зинаиды поставил задачу.
После обеда начался проливной дождь, который продолжался до утра. Как только распогодилось, к дому возле которого уничтожили связных подъехал грузовик с солдатами. Окружили дом. Обыскали сарай, хлев, гумно, другие пристройки. Офицеры перевернули все в хате. Ничего не нашли. Хозяина вывели во двор, орали на него, требовали, чтобы во всем признался, потом увезли с собой. Его жена умоляла оставить мужа, кричала, что он ни в чем не виноват, плакала. Уехали.
Ночью в хату пришли головорезы из службы безопасности бандеровцев, или как они её называли по-украински – «службы безпеки». Увидели рыдающую хозяйку, разбросанные после обыска тряпьё и вещи. Спросили, что было. Чего искали НКВДшники. Жена опять в вой: «Мужа увезли, дом обыскали. Его избили. Допытывались куда и откуда люди, которых вчера убили. А мы ничего не знаем. Ой, убьют его эти нехристи большевистские! Как я одна буду!».
Тем надоело её причитания слушать, сами все осмотрели, обыскали. Из под кровати вытащили две пары старых сапог.
Спрашивают:
– Чьи?
–Цих, які приходили. Вони на ліжку спати лягли, а тут ці нехристі. Хлопці почули шум, автомати похватали і на вулицю. А чоботи надіти не встигли.
– Радянські що не знайшли чоботи ці?
Жинка плечами пожимает, слезы вытирает, говорит, что должно быть подумали, что сапоги мужнины. Да и старые они, эти сапоги, зачем их брать.
Эсбешники покрутили в руках сапоги, хотели бросить, но все-таки забрали и ушли, а через две недели на месте указанном в записке, состоялась встреча одного из руководителей бандеровского подполья с присланным из-за границы резидентом. Там их и взяли. Но Зинаиду к завершению этой операции генерал не подпустил: