Сотрудник уголовного розыска
Шрифт:
Какой же я дурак! Наговорил глупостей, а ведь хотел помочь. Думал одно, сказал другое. И все из-за того, что она танцевала со Славкой. Я натягивал одеяло и сбрасывал его обратно.
…Раньше всех просыпаются птицы.
«Чик-чирик», — радостно прощебечет под окном. Помолчит, словно прислушиваясь, потом зальется звонко и весело.
Я встал с кровати и подошел к окну. С тротуара на меня смотрела Наташа.
Оказывается, с балкона второго этажа прыгать совсем не страшно. Надо повиснуть на руках,
По-моему, все парни помнят первый поцелуй девушки…
В училище наступили каникулы. Наташа как раз в это время собиралась в Москву. Меня обрадовало такое известие, и вот почему. В Казани жила моя тетка, она давно звала к себе в гости, и я решил ехать вместе с Наташей. Однако ей ничего не сказал, думаю, пусть будет ей сюрприз.
В день отъезда я ждал Наташу на вокзале. Наконец она появилась, но не одна. Ее сопровождал парень в широченном пиджаке. Это заставило меня остаться незамеченным.
Скажете: ревновал? Да. И не нахожу в этом ничего плохого. Парень купил билет. Я слышал его хриплый голос: «шестой вагон». Мне билет дали в седьмой. Я занял место у окна и стал ждать. Скоро появились Наташа и парень в сером пиджаке. Парень нес два чемодана. Он не поцеловал Наташу. Просто протянул руку и исчез в густой толпе провожающих. Поезд дрогнул, будто его неожиданно кольнули чем-то острым, и колеса застучали на стыках. Серый вокзал спрятался за водокачку. Только тогда я перешел в шестой вагон. Наташа сидела в предпоследнем купе.
— Ты? — подняла она руки, словно защищаясь.
— Конечно, не серый пиджак.
— Просто знакомый, — объясняла Наташа.
В начале пути она вела себя странно: прятала глаза, легко смущалась, часто выходила в тамбур. Потом повеселела. Много рассказывала о сыне, Алешке, и так живо, что мне не на шутку захотелось увидеть карапуза. А еще — подержать его на руках. Я сказал об этом Наташе.
— Когда-нибудь повозишься, — сказала она вполне серьезно.
За окном вагона незаметно потемнело.
Проснулся я оттого, что поезд грохотал по тоннелям. Уже рассвело. Полчаса — горы и хвойный лес остались позади. Замелькали полянки, поляны, березовые перелески, осиновые колки с заплатами-метками, оставленными зайцами на стволах.
Наташа еще спала, совсем по-детски причмокивая губами. Я решил умыться и тут же вспомнил, что забыл полотенце. Конечно, можно было вытереться носовым платком, но хотелось, чтобы она улыбнулась мне.
— Возьми… в чемодане, — невнятно пробормотала Наташа и опять закрыла глаза.
Чемодан открылся без ключа, будто пружинкой отбросило крышку.
Я опешил. Да возможно ли? Сверху лежала Славкина рубашка «золотые петушки». Тревожно сжалось сердце. Еще не понимая случившегося, я отбросил рубашку и увидел мужской костюм, под ним яркие платья. Одно из
…Основным свидетелем на суде выступал я. Наташа сидела на первой скамейке рядом с «серым пиджаком». Она была в том самом платье в белый горошек, в котором я увидел ее первый раз.
Судья, молодая строгая женщина, предупредила меня, как и всех свидетелей: «За дачу ложных показаний…»
И поверьте, при всей серьезности положения первый раз за много дней мне стало смешно. Я сам отдал Наташу в руки правосудия, так зачем же мне лгать?
Суд, учитывая все смягчающие вину обстоятельства, приговорил Наташу за кражу вещей к двум годам условного осуждения. «Серый пиджак», как главный участник преступления, к тому же уже судимый в прошлом, был осужден на три года тюремного заключения.
Наташа сразу после суда уехала в Москву.
Прошел месяц. Я получил письмо. Наташа пишет, что много поняла, выстрадала. А в конце спрашивает, можно ли ей приехать обратно? Хочет поступить в наше техническое училище. Какая странная! В Москве ведь тоже есть училища… Не знаю, что написать ей?
Прошло уже несколько лет после этой встречи. Изредка мы переписываемся с Ериным. Он живет с Наташей в Ангарске. Они счастливы. И мне думается, что это правильно, закономерно, потому что их дороги к счастью были нелегкими. Иван и Наташа сумели преодолеть все трудности. Любовь их, уважение друг к другу стали еще крепче. И поэтому сегодня я не жалею, что в те черные для них дни посоветовал Ивану написать Наташе в Москву, позвать ее обратно.
Случай у церкви
Разгадка этого дела была наиболее трудной в моей практике. Впрочем, все по порядку. Девятнадцатого января вечером вместе с другими товарищами я дежурил по отделу милиции. Время проходило спокойно, и нам казалось: так будет до конца дежурства. Однако мы ошиблись. В двадцать два часа сорок семь минут затрещал телефон. Звонили из приемного покоя первой городской больницы.
— К нам доставили молодого человека с ранением в голову, — объяснила дежурный врач. — Больной без сознания…
Через пару минут наш краснополосый «газик», сигналя, мчался по обледенелым улицам города. Мы лишь притормаживали у красных светофоров, но не останавливались. Прохожих было еще много, некоторые поворачивались вслед нашей торопящейся машине и, я уверен, думали: «Вот милиция! Сами нарушают правила уличного движения, а других за такие вещи по головке не гладят!». Но стоять у каждого красного огонька светофора мы не могли. В подобных случаях дорога каждая секунда.
В больнице, еще при входе, нас встретила кудрявая женщина-врач: