Сотворение брони
Шрифт:
Первую партию выиграл Серго, вторую - Кошкин.
– Это хорошо, что ничья. Можно на равных побеседовать, - сказал Серго.
4
В гостевой комнате, куда они зашли, обстановка и тишина располагали к беседе. Но волнение, которое Серго сумел снять во время завтрака и в бильярдной, опять охватило Кошкина, как только он сел в кресло у круглого столика. Серго это заметил.
– Не беспокойся, Михаил Ильич, ты - гость и защищен от моей горячности. Я только поругаю тебя за тон кающегося грешника
А у Михаила Ильича, как назло, сумятица в голове. Вспомнил о блокноте, нерешительно вынул его, торопливо стал перелистывать, искать, что-то отрывочно объяснять, поражаясь тому, что нарком не перебивает, а присел на подлокотник его кресла, наклонился к наброскам.
– Что за кубики?… А пунктиры что обозначают? А расчет почему не окончил? Любопытный же расчет!
Похоже было, Серго догадывался, каких усилий, какой выдержки потребовали эти наметки от человека, у которого с каждым днем двухнедельного ожидания росла тревога за судьбу КБ и свою собственную…
Внимание наркома к наброскам, несколько минут назад казавшимся Кошкину наивными, совсем еще туманными, немного успокоило. Завязался разговор о проблемах, волнующих конструкторов. Каким типам машин отдавать предпочтение, создавая новые образцы? Как найти наиболее удачное сочетание броневой защиты, ходовых свойств и огневой мощи танка?
– Броня, огонь, движение. Какой тип танка сольет в себе это триединство с наибольшей пользой?
– вслух размышлял Серго.
– Я спрашивал южан, отвечали: «Конечно, легкий. Разве серия наших БТ не утверждает это?» Спрашивал твоих соседей - кировцев, те, недолго думая: «Безусловно, тяжелый танк. И мы это докажем». А что вы, опытники, скажете после неудачи сто одиннадцатого?
– То, что и прежде, товарищ нарком: средний танк. Он станет основным для армии, если мы поставим на него не три башни, как на Т-28, не маленькую пушку, а одну башню с длинноствольным орудием. Такой танк будет стремительным, под стать БТ, имея при этом броню тяжелого танка, о котором мечтают кировцы. Он станет непревзойденным, если появится мощный мотор. Но этого одному КБ не поднять, надо объединить усилия с моторостроителями. Другой нам нужен двигатель, товарищ нарком, совсем другой!
– Какой именно двигатель?
– Специальный танковый дизель. В Германии, мне кажется, уже стадят…
– Ты в этом уверен?
– Я видел фотографии танкового парада в Нюрнберге. Низкие габариты моторного отделения танков-разведчиков подсказывают: на них, возможно, поставлен горизонтальный дизель Крупна с воздушным охлаждением.
– Ты ошибся, Михаил Ильич, и очень хорошо для нас, что ошибся. На тех танках - это нам удалось выяснить - работают авиационные моторы. Не исключено, что на других, экспериментальных машинах ставятся дизель-моторы. Как-никак Дизель - немец, и конструкторы Германии не олухи, чтобы не испробовать этот тип двигателя на танках… Но и мы не
«Танковый дизель… Он будет, раз взялся Серго!» - обрадовался Кошкин и размечтался:
– Нам бы его испытать, да на новом танке!
Серго пообещал подумать, может быть, и удастся в ближайшее время дать ленинградцам один-два дизеля, но сказал об этом как-то вскользь. Вдруг стал рассказывать о своих поездках на Южный завод, о старом рабочем, ставшем после революции первым советским директором, о молодых конструкторах, лишенных сейчас крепкой организаторской руки. Кошкин с интересом слушал. Но никак в толк не мог взять, какое все это имеет отношение к танковому дизелю. В комнату вбежала Этери:
– Папа! Ты обещал погулять со мной. Пойдем.
5
Дача купалась в лучах солнца. Высокие сосны, обутые в сугробы, с трех сторон подступали к деревянному особняку. Только от фасада лес отодвинулся, освободив место квадратному двору с дорожками в полуметровом снегу и ледяной горкой с санями на вершине.
Едва Серго показался в дверях, как был атакован снежками Этери и Зинаиды Гавриловны. Николай Иванович вынес деревянные лопаты.
– Бригадиром назначаю конструктора, - сказал Серго. Что для пятерых такая работа! Вскоре пузатый снеговик с угольками глаз смешно глядел на своих создателей, мчавшихся на санях с горки.
Мороз разрумянил, раззадорил всех. Но шумливей, чем Серго и Этери, не было сейчас, пожалуй, людей во всем Подмосковье. Девочка была счастлива, что впервые за зиму отец появился на даче, а его радовали и родные лица, и спокойный лес, и гость, с которым он так хорошо поговорил.
Обед заканчивался в сумерках - в доме включили свет. Зинаида Гавриловна уговорила мужа прилечь отдохнуть, пока они с Лаврентьевной и Этери приберут в столовой, придумают что-нибудь легкое на ужин.
Кошкин с Николаем Ивановичем вышли во двор.
Освещенный луной, светом из окон, двор преобразился. Снеговик посередине, сугробы и кустарники на опушке выглядели непривычно, таинственно. Кошкин всмотрелся в снежный холм между соснами.
– Николай Иванович!
– крикнул он удивленно.
– Танк! Шофер рассмеялся:
– Метель замела бревна.
Кошкин понимал, что это сугроб, но видел необычный, с обтекаемыми бортами, танк. Ему казалось, танк движется, увеличивается в размерах, принимает все более четкие формы.
Кошкин то подходил ближе к сугробу, то отступал от него, как художник от почти законченной картины, и вдруг стал лихорадочно сгребать руками снег.
– Снимем-ка, Волчек, здесь немного - выделится башня!
Они лопатами скинули с одной половины сугроба часть снега, облили из шланга получившиеся корпус и башню.
Николай Иванович принес очищенное от коры тонкое бревно, воткнул его в снежную башню.
Поздно вечером Серго, Зинаида Гавриловна и Этери вышли на прогулку. В изменчивом лунном свете они увидели снежный танк.