Сотворение зла для экспертов
Шрифт:
Я затаила дыхание, пока он направлял магию в линии. Он лег, сила вспыхнула, сияющая магия пробежала по его телу. Он выгнулся в агонии, его раны наполнил алый свет, а потом сияние пропало.
Он обмяк на полу, тяжело дыша, приоткрыл глаза. Тусклые, как раскаленные угли, а не ярко-алые. Он все еще не восстановил все силы.
Заилас сел и помахал мне пальцами.
— Ваянин.
Я подошла и села лицом к нему. Он обхватил мою голову. Его прохладная магия покалывала
Его магия была прохладной и теплой, текла по мне волнами разных температур. Его прикосновение было нежным, и он применял редкие навыки, которые получил от неизвестного мастера, чтобы восстановить мое хрупкое человеческое тело.
«Так легко ломается».
Темные мысли, пропитанные страхом, крутились в моем разуме.
«Наживер знает. Он сломает ее».
Магия во мне стала раскаленной, и агония обожгла мое тело, сосредоточилась в моем черепе, где он ударился об асфальт. Боль смягчилась, а потом пропала, оставив лишь тупой пульс в голове. Я глубоко вдохнула.
«Я недостаточно силен».
Мои глаза открылись, нашли алые глаза, которые потемнели еще на несколько оттенков. Заилас склонился надо мной, мокрые волосы спутались на его лбу.
— Ваянин, ты сказала… если бы не я, тебе не нужна была бы защита. Никто не пытался бы тебе навредить.
— Разве? — вяло сказала я.
— Это все еще правда?
Я открыла рот, потом закрыла его. Откуда он это взял? Почему спрашивал сейчас? Он переживал из-за того, что будет со мной, когда он не сможет быть рядом и исцелить мои раны?
Выдавить улыбку еще никогда не было так сложно.
— Когда мы разберемся с Ксевером и Наживером, я буду в безопасности. Не переживай за меня. Когда ты уйдешь домой, я перестану быть незаконным контрактором, и я смогу жить мирно.
«Мирной одинокой и пустой жизнью», — но я не могла это сказать.
Он смотрел мне в глаза, чуть поджав губы. Его мысли задевали мой разум, но я не ощущала от него облегчения. Я не знала, что он чувствовал.
— Заилас, — робко начала я. — Что…
Его ладонь легла на мой рот, он застыл, даже не дышал.
Слушал. Он что-то слушал. Я резко вдохнула и тоже затаила дыхание. Он повернул голову в стороны, медленно и осторожно. Мои человеческие уши не могли заметить ничего, кроме скрипа остывающих труб.
Он отпустил мой рот, встал с ковра и прошел в дверь спальни. Я поднялась и поспешила за ним как можно тише. Он подобрался к двери квартиры и повернул ухо к ней.
Его губы сдвинулись, он оскалился.
— В коридоре hh’ainun. Мужчины. Не меньше четырех, — он посмотрел на меня и указал на балкон. — Мы уйдем так.
Мои глаза расширились, я поспешила в комнату,
Заилас открыл дверь балкона, впуская ледяной ветер.
Он, прыгая с балкона на балкон, спустил сначала наши чемоданы, а потом поднялся обратно. Он спустил Амалию, которая крепко сжимала переноску Сокс. Котенок жалобно вопила от холодного ветра, и я вздрогнула от звука.
Они добрались до земли. Заилас прыгнул снова, схватил перила балкона второго этажа. Я посмотрела вглубь квартиры.
Входная дверь открылась.
Я отпрянула от стеклянных дверей и прижалась к узкой стене на краю балкона. Шаги раздались в квартире. Мужские голоса говорили негромко. Были все ближе. Дверь балкона была приоткрыта, манила их.
Голоса стали громче, ближе. Я пыталась успокоить паническое дыхание.
Заилас появился рядом со мной, сжимал бортик балкона. Я обвила руками его шею, и он вытащил меня за пределы металлических перил.
Мы тихо спрыгнули, и стеклянная дверь открылась со стуком.
Заилас приземлился на балкон ниже. Он пригнулся в тенях рядом с темной стеклянной дверью квартиры, прижимая меня к груди.
Долгий миг тишины.
— Чисто, — негромко сказал грубый мужской голос. — Похоже, они уже ушли отсюда.
Стеклянная дверь закрылась, и я обмякла у груди Заиласа, ощущая и облегчение, и отчаяние. Мы сбежали, но наше убежище было раскрыто, и мы не могли вернуться.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Из нескольких убежищ дяди Джека ближайшее было на юге Истсайда, в старом районе Ванкувера. «Здание Ли», наверное, простояло уже больше века, но его обновили… сорок лет назад. И возраст было видно.
Наша квартира на шестом этаже была с маленькой кухней, откуда выходила единственная дверь в спальню, тесную ванную в форме Г с умывальником поверх стиральной машинки в углу и относительно просторную гостиную, где стоял обеденный стол, диван, кофейный столик и торшер. Все было покрыто пылью.
Могло быть хуже. Но могло быть и намного лучше.
Мы с Амалией спорили, кто будет спать на диване, пока я не села на него. Диван прогнулся со скрипом древних пружин. Решив разделить королевскую кровать в спальне, мы оставили Сокс с Заиласом и отключились.
Тусклый утренний свет вытащил меня из беспокойного сна. Подняв голову с затхлой подушки, я посмотрела на узкое окно, шторы были слишком старыми и тонкими, чтобы закрывать свет. Амалия, сжавшись на боку спиной к окну, тихо посапывала.