Сотвори для меня зло
Шрифт:
Глава 26
Дни превращались в вечность. Они тянулись один за другим, словно резиновые. Растягивались в бесконечную череду часов.
Вика ощущала себя куклой. Самой настоящей марионеткой, за чьи нитки с особым удовольствием дёргал этот кукловод.
Она больше не могла сделать шаг, не чувствуя за собой тень. Тень собаки или же тень сторожа, которого он приставил к ней.
А желание выбраться увеличивалось с каждым днём. Быть чей-то шлюхой оказалось
Порой ей чудилось, что она слышит движение шестерёнок в его голове. Он будто зависал, перемалывая собственные мысли. Строя планы, но упёрто не посвящая в них девушку. А как только она смела открыть рот, чтобы узнать, что в его голове, тут же пресекал любые вопросы парой слов: "ещё рано".
Так прошла неделя.
Неделя в неведении и растерянности. Неделя подвешенного состояния.
Сегодня он уехал слишком рано. Сквозь пелену сна она слышала, как он поднялся и, крадучись, покинул комнату, которую делил с ней. Как только он вышел, в спальню тут же зашёл Бакс и грузно свалился под дверью. Она чувствовала на себе тяжёлый звериный взгляд. Это было своеобразной пыткой для для неё. Вишенкой на торте. Пёс её не трогал, но при каждом подозрительном движении, этот зверь начинал рычать, скаля свои белоснежные клыки на неё.
Сказка...
Завтрак, обед или ужин — исключительно в компании Бакса или одного и её сторожей. Их было двое. Двое мужчин сменяли друг друга, и ни один из них не проявлял по отношению к ней ни капли сострадания. Непробиваемая стена. Глухо. Как бы она ни старалась.
Даже на улицу ей никто не позволял выйти. Разве что... в те моменты, когда сам Беркут был дома. Исключительно в его компании и никак иначе.
Майское солнце всё больше прогревало воздух и землю. Оно соблазнительно сверкало в чистом весеннем воздухе. И, единственное, что Виктория могла себе позволить — это подставлять своё лицо под ласкающие лучи в открытое, но зарешеченное окно.
Так было и сегодня.
Зыркнув на Бакса испепеляющим взглядом, девушка открыла окно, и с ногами забралась на подоконник. Оглядела свежую зелень и сделала глубокий вдох, наполняя лёгкие тёплой и такой долгожданной весной.
Сколько дней прошло. Но за ней так никто и не приходил. От мысли, что про неё все забыли и просто сбросили со счетов, хотелось плакать. Ни Олег, ни Макар, ни Коля... ни даже Светка!
Интересно, она хоть ищет её? Не хотелось думать о том, что выставив её вещи за дверь, сестра выставила Вику из своей жизни... как так вышло? Единственный родной человек оказался выброшенным за борт? Ведь у них двоих больше никого нет.
Вика закрыла глаза, позволяя воспоминаниям заполнить мысли. Мама. Папа. Дружная семья. Счастливая. Они так любили вылазки на природу. И не важно, лето это было или зима. Пикники, море, лыжи. Весёлые поездки на зимние горки. Море... она помнит этот запах. Морской воздух ни с чем не сравним. Когда она в последний раз там была? Это было тогда, когда родители были ещё
Постепенно моменты радости сменялись на завешенные зеркала. Чёрные платки и слёзы. Она так много плакала.
Тот день осел тяжёлым грузом на душе. Этот груз по сей день не позволял ей дышать полной грудью.
Когда-то её отец был известным в своих кругах адвокатом. Возможно, он недооценил ситуацию, когда взялся за очередное дело. Это дело стало для него роковым. Защищая одного бандита, он не учёл, что может стать жертвой других... он начал рыть там, где нельзя было. И... как только он копнул поглубже, его просто сбросили с шахматной доски. Их машину расстрелял снайпер. Безжалостно и быстро. Не оставляя ни единой зацепки и следа. Это было зимой. За неделю до нового года. Они с мамой возвращались домой после какого-то мероприятия. Но до дома так и не доехали.
С тех пор Вика ненавидела этот праздник. Потому что всё, что она чувствовала в те дни - это боль. Невыносимая.
А потом череда событий... детский дом, несколько лет под опекунством тёти, очередная потеря, снова приют... она не понимала, чем всё это заслужила?! Что сделала не так, что Бог так наказывает их?!
Вика смахнула с щёки непрошенную слезу и посмотрела на солнце. Прищурилась, поднимая ладонь и выставляя ту перед собой в виде козырька. Весна...
Она поджала дрожащие губы. Не плакать. Нечего сопли распускать.
Услышала глухой шум. Ворота.
Девушка перевела взгляд на въезжающую иномарку. Беркут...
Спрыгнул с окна и спряталась за тяжёлой шторкой, наблюдая за тем, как автомобиль неторопливо крадётся к дому и притормаживает, так и не доехав до гаража.
Из салона вышел Артём. Одёрнул на груди пиджак и обошёл машину, открывая дверь со стороны пассажира.
Он не один?
И... какого же было её удивление, когда он протянул руку, помогая выбраться из салона длинноногой блондинке в белоснежном деловом костюме...
…
Артём, тарабаня пальцами по кожаной обивке руля, бросил очередной взгляд на телефон, лежавший на пассажирском кресле. Дисплей уже третий раз вспыхнул входящим вызовом. На экране отображалось имя «Алина».
Беркут нервно выдохнул сигаретный дым и, зажав фильтр зубами, потянулся за телефоном.
— Что? — рявкнул в трубку. — Если я не отвечаю, возможно, я занят? Не додумалась? Что ты хотела, Алина?
— Поговорить! И тебе доброе утро, — ровно ответила девушка.
— Если что-то важное, позвони Павлу и запишись на встречу, — ухмыльнулся сам себе, выдыхая белый дым. — У меня нет времени на пустой трёп.
— Я не займу много твоего времени, — произнесла девушка елейным голоском, — тем более, я уже у твоих ворот.
— У каких ворот? — подъезжая к дому, мужчина притормозил. В глаза ярким пятном бросился женский силуэт в белоснежном строгом костюме.