Соучастие в убийстве
Шрифт:
По пути в управление в голове Браммела зародился пока что очень смутный план. В нем было отведено место и Юнис. Вспомнив о ней, Браммел почувствовал прилив нежности. Он должен ее увидеть. Сейчас же!
Браммел вошел в телефонную будку. Сердце застучало быстрее. Он полистал телефонную книгу, хотя прекрасно помнил ее номер. Все-таки он колебался: что, если она не хочет его видеть? Может быть, она снова с Руни? Она могла вернуться к бывшему королю баккары из жалости. Дела Руни были плохи: игорный зал закрыли, а ему самому угрожали
— Это ты, Стюарт? — спросила она своим резким, хрипловатым голосом, который так не вязался с ее красивым, нежным лицом и тонкой фигурой. Но Браммел, услышав этот голос, почувствовал острое волнение. — Я думала, ты меня совсем бросил. Если бы ты не позвонил, я бы сама отправилась на розыски. Вот явилась бы к тебе в управление, как бы это тебе понравилось?
— Очень понравилось бы, — сказал он, обрадованно смеясь. — Можно мне повидать тебя сейчас же? — продолжал он, теперь уже уверенный, что она не вернулась к Руни.
— Ну конечно, Красавчик. Жду тебя.
Он перешел улицу и остановил такси.
— Быстрее, — сказал он шоферу.
Теперь он не расстанется с Юнис. Он любит ее и скажет ей об этом. У него есть план. Для них обоих…
Юнис отворила дверь.
— Как я рада тебя видеть, Красавчик! — сказала она, протягивая руку.
Он долго не отпускал ее руку, но все-таки не сказал того, что собирался сказать. Вел он себя довольно робко, памятуя об их последней встрече. Потом он почувствовал мягкое, призывное пожатие ее пальцев.
— Ты стала еще красивее, — сказал он.
— Я почти не выходила из квартиры, с того дня как ты меня бросил, — сказала Юнис и многозначительно добавила: — И никого не видела.
Глаза их встретились — улыбающиеся, сияющие, полные любви.
37
Снова Браммел и Юнис зажили почти семейной жизнью. Он частенько завтракал у нее, а потом еще заглядывал среди дня. Они сидели на балконе, нежась в лучах солнца, и придумывали, куда бы им пойти вечером. Чаще всего они отправлялись на скачки или собачьи бега.
Однажды вечером на собачьих бегах Браммел и Юнис лицом к лицу столкнулись с Руни и двумя его прихвостнями. Несмотря на свои неудачи, Руни был по-прежнему хорошо одет — щеголь с изящной походкой балетного танцора.
— Ба! Кого я вижу! — воскликнул Руни. — Моя бывшая девочка завела себе нового дружка! Да ты, видно, всегда путалась с легашами, а!
— Это вранье, — сказала Юнис.
— Меня не проведешь, — грубо бросил Руни.
Браммел оттолкнул его.
— Прочь с дороги, хулиган!
— Не толкайся, фараон! — крикнул Руни.
Толпа на Букмекерской аллее начала прислушиваться, люди поворачивались в их сторону.
—
— Он еще тебя околпачит, Юнис! Использует и выбросит, как грязную тряпку. И поделом тебе, полицейская сука!
Юнис взглянула на Браммела, словно хотела сказать: «Сделай же что-нибудь!»
Но Браммел даже не обернулся. Он тащил Юнис за руку, пока они не достигли противоположного конца ипподрома. Юнис была жестоко разочарована. Она была уверена, что Стюарт проучит Руни, когда тот бросил ей это гнусное оскорбление. По крайней мере он мог бы хоть как-то успокоить ее. Но Браммел рта не раскрыл. А может быть, он и правда к ней безразличен; использует и бросит, как сказал Чарли. Он же не человек, он — полицейский. И ничего хорошего у них не получится. А она просто глупая девчонка, размечталась… Верно, поделом ей… Юнис кляла себя за доверчивость. И все же, пока они были на бегах, она не бросила Браммелу ни единого упрека.
Но эта сдержанность дорого ей стоила. Не успели они войти в дом, как Юнис упала на диван, содрогаясь от рыданий, выкрикивая оскорбления. Ей наплевать на то, что болтает Чарли. Брань ее никогда не трогала. Но Браммел ее не любит! Спит с ней и только… Юнис оплакивала свою неудавшуюся жизнь. Слезы выдавали ее любовь к нему. Да, она любила его и ничего не могла с собой поделать. Но она проклинает тот день, когда влюбилась…
— Неужели ты не понимаешь? Не мог же я затеять скандал с Чарли и его бандитами, — объяснял ей Браммел. — Только не там. Не на людях…
Юнис продолжала всхлипывать. Подперев рукой щеку, она лежала на диване, такая очаровательная и юная, такая потерянная и несчастная, что Браммел не выдержал: он подошел к ней и по-отечески нежно поцеловал в лоб.
— Я люблю тебя, Стюарт, — сказала Юнис.
Первый раз в жизни она полюбила по-настоящему, говорила она. Но он ее не любит. Браммела подмывало ответить: «Не плачь, Юнис. Скоро я сделаю тебя счастливой. У меня есть великолепный план. Тогда и тебе будет хорошо».
Но ничего подобного Браммел не сказал. Он удовольствовался тем, что утешил ее обещаниями в свое время расправиться с Руни.
— Погоди, еще придет мой час, — со злорадным удовольствием говорил Браммел. — Ему от меня не уйти.
Юнис грустно смотрела на него полными слез глазами.
38
За несколько дней до суда над Норманом Симом Уоллес Ли позвонил Браммелу в управление.
— Я думал, вы скорее дадите о себе знать, инспектор. Не могу я больше здесь сидеть. Хочу уехать. Куда-нибудь в другой штат.
— Это невозможно, — сказал Браммел.