Сова была раньше дочкой пекаря
Шрифт:
Что значит открытие Восьмого глаза для понимания психологии женщины с ожирением? Юнг утверждал, что для западной психики Христос остается важнейшим образом самости и что утрата этого образа могла бы иметь громадные последствия [165] . Он видит одним из центральных образов христианства распятие, которое он интерпретирует как борьбу Христа за разделение образа Бога Ветхого Завета — борьбу, прообраз которой описан в Книге Иова [166] . Его «Ответ Иову» содержит в себе анализ того, что он считал особенностью христианского сознания. Юнг предположил, что неудача в достижении этого сознания путем установления различий между образом Бога Ветхого и Нового Заветов привела к регрессивной психологии, в которой принесение в жертву сына рассматривалось как добровольное и необходимое повиновение Богу Ветхого Завета. Отказавшись противостоять негативным
165
[165] Symbols of Transformation. CW 5. Par. 576.
166
[166] Answer to Job. Par. 70.
167
[167] Ibid. Par. 78.
168
[168] Ibid Par. 91–92.
Для Юнга значения Христа как образа самости заключается в необходимости прожить столь же аутентичную жизнь, как прожил Христос [169] . Для женщины с ожирением это означает открытие ее собственной фемининности, которая необходимо включает в себя болезненную сепарацию от позитивного отца — посредством прямого столкновения с его темной стороной.
Трагедия женщины с ожирением заключается, с одной стороны, в потере ее собственной фемининной подлинной сущности, а с другой — в ее желании спасти Отца, взяв на себя Его темную сторону без какого-либо сознательного понимания того, что она делает. Пока она не осознает, что старается спасти свою собственную жизнь, она будет оставаться жертвой. Для понимания того, что на карту поставлена ее собственная жизнь, ей надо признать, что грехи родителей (и реальных, и архетипических) не должны принимать форму ее собственного неосознанного чувства вины. Ей следует открыть глаза на свою темную сторону и взять на себя ответственность за свою собственную Тень.
169
[169] Обсуждалось в письме, адресованном Дороти Хош, 3 Июля, 1952 (Letter 2.Р. 76–78).
Многие женщины до сих пор живут под управлением Отца, потому что они, как и их матери и бабушки, приняли патриархальные ценности и не признали свое собственное тело, а вместе с ним — и собственную Тень. Таким образом они избежали распятия, но также потеряли связь с со своей подлинной сутью и утратили возможность родить своего собственного божественного ребенка из своей собственной священной материи. Для духовного рождения, как и для биологического, требуется соединение противоположностей, и священный ребенок рождается в результате соединения духа со спасенной фемининностью. В мироустройстве Отца нет места для сознательной женщины. Она поймана в мифологическую ловушку темной стороны в результате идентификации, подобно Еве с темным змеем.
Целительная сила змея была недооценена Церковью.Когда так сильно подчеркивается светлая сторона Христа, темная сторона вытесняется и принимает демонические размеры. Исторически женщин было принято отождествлять с этой темной стороной. Их спасение, с психологической точки зрения, состоит в сознательном проживании психического процесса, символизируемого Распятием. Страдания на кресте включают признание противоположностей и интеграцию темной стороны [170] .
170
[170]Jung C.G. Answer to Job. Par. 90: «Почему этот неизбежный результат христианской психологии должен означать искупление, сложно понять, за исключением того, что сознательное признание противоположностей, хотя и могущее быть болезненным в какой-то момент, на самом деле несет с собой определенное чувство избавления… С одной стороны, это избавление от мучительного состояния унылой и беспомощной бессознательности, а с другой стороны, растущее осознание противоположностей Бога, в которых может участвовать человек, если он не сожмется под ударом разделяющего меча, которым является Христос. Только в наиболее экстремальном и в наиболее угрожающем конфликте христианство в самом деле переживает избавление в божестве, всегда зная, что оно не разрушится, но примет ношу избранности Богом. Только этим способом imago Dei реализует себя в нем, и Бог становится человеком».
Истинно
Темная сторона Бога, связываемая в христианской теологии со старозаветным Иеговой, который требует смерти своего сына для смягчения своего гнева и удовлетворения своего примитивного чувства справедливости, делает сатану и Еву одновременно и его противниками, и союзниками [171] . Сатана — один из сыновей Бога. В юнгианских терминах он представляет собой «четвертого», что превращает христианскую Троицу в четверичное сознание. Идентификация Евы с сатаной в мифе о грехопадении ставит перед женщиной задачу возродить сатану в его первоначальном облике Люцифера, утренней звезды или носителя света — в том облике, который он принимает в сне о Восьмом глазе.
171
[171] Ibid. Par. 111.
Без фемининного начала сатана и Христос должны оставаться поляризованными противоположностями. Фемининное — это любовь, соединяющая враждующих братьев. Анн Уланов, признавая роль фемининного в христианстве, пишет:
…Вопреки критике того, что христианство разделяет дух и плоть, признание фемининного раскрывает, что в любви Христа жизненно важна сексуальная полярность, которая провозглашает соединение плоти и духа. Вопреки критике того, что христианство обесценивает и Эго, и агрессию, полное признание фемининного защищает нормальную функцию агрессии на службе любви [172] .
172
[172]Ulanov. 1971. P. 313.
Это означает, что фемининное — носитель Святого Духа. Другими словами, женщина — это фемининная сторона Христа, если признать его андрогинную природу как истинного примирителя, совершающего внутри себя церемонию hieros gamos [173] .
Сознание в иудео-христианском мифе слишком долго отождествлялось с первородным грехом. Ева, идентифицируясь со змеем и соблазняя Адама отведать с древа познания, в психической реальности предлагает мужчине сознание. Она тем самым освобождает его из лона Рая. В этом смысле Ева дает рождение Адаму, а не Адам дает рождение Еве. Она дает рождение мужчине, так же как и Мария дает рождение Христу. В этой парадоксальной ситуации Ева как «искусительница» и Ева как сосуд для искупительного зерна сознания воплощает в жизнь истинное значение фемининной психики, в которой инстинктивное фемининное (темный, бессознательный змей, который есть одновременно и Сатана, и вегетативная природа мужчины) и божественное фемининное (Сатана как Люцифер, психопомп, носитель света) едины.
173
[173] Священный брак (лат.) — Прим. пер.
В процессе этого исследования стало очевидным одно из решений проблемы ожирения. Если маленькая сова, сбитая с толку и заколдованная, откажется от своей роли дочери пекаря, она сможет сбросить свой покров из перьев и обрести способность «иметь дело со своим собственным страданием». Потом она может отказаться от патриархального взгляда и признать нищего у своего собственного черного входа. В этом незнакомце она может найти свое собственное психологическое родство с Евой и с Девой Марией. Ее эмансипация, освобождение заключается в психическом проигрывании ее собственного физического воскрешения — сознательного освобождения из склепа, который бессознательно достался ей по наследству, и вхождения в ее вечное и божественное плодоносное тело.
В заключительных строчках своего стихотворения «Среди школьников» Вильям Батлер Йейтс пишет:
Труд процветает и танцует там, где Тело не истязается для удовольствия души, И красота не рождается из отчаяния, И мудрости не затуманен взор полуночной картиной. О каштан, цветущее древо с мощными корнями, Ты лист, цветок или ствол? О тело, качающееся под музыку, о блестящий взор, Как можем отличить мы танцующего от танца?