Совенок. Вода и пламя. Шестая часть
Шрифт:
— Ты все-таки сама решай, кем ты хочешь быть. Не смотри на меня. И с кем-нибудь поговори. С дядей Кайлесом, например. Он же пепел какой умный.
Оля согласно кивала, улыбаясь. Она поговорит. Обязательно. Но главное, что брат рядом. И мама. И отец. Без них она бы точно не справилась.
Глава 24
— Как? — Пятый смотрел с хмурым неодобрением, и Оля сжалась под изучающим взглядом дяди. Еще и Пятая мать рядом… смотрит так, словно сожрать готова. Целиком.
Легким дуновением ощутился устанавливаемый полог. Оля давно
— Какая разница, как? — раздраженно уточнила мама, вставая рядом и успокаивающе обнимая дочь. — Это лишь второй дар. Мы все знали, что будет огонь.
— Через три месяца после раскрытия первого? — нервно вопросил дядя Арвэл. — И там, где главная стихия вода? Звучит издевательски, — он глянул так, что Оля себя артефактом ощутила. Вышедшим из строя.
Дядя присел перед ней, заглянул в лицо.
— Мне плевать, если кто сочтет проявление огня у моей дочери издевательством, — угрожающе предупредил папа. — Смысл равняться на идиотов? Только дурак будет думать, что даром можно управлять. Или ты хочешь в чем-то обвинить мою дочь? Пепла объелся?
Угрозы в голосе стало больше, и Оля испуганно прижалась к матери. Ей не хотелось стать причиной ссоры отца с дядей.
На лице Пятого появилось усталое выражение, и девочка с жалостью подумала, что тому нелегко сейчас: свадьба, ответственность, жена-принцесса…
На детей мало обращают внимания. Не стесняются. Так что ей довелось поймать пару разговоров в коридорах дворца. Достаточно, чтобы понять — дяде здесь не рады.
А тут еще она… С внезапно раскрывшимся даром.
— Как ты, Олюшка? — ласково улыбнулся он ей.
Олюшкой ее звали лишь несколько человек: бабушка, мама и дядя Арвэл. Оля не слишком хорошо знала Пятого — тот редко появлялся у них дома, но всегда дарил редкие подарки. То диковинные плоды с диких островов, то огромные ракушки или странные игрушки. А еще он рассказывал смешные истории о своих путешествиях. И вел себя с ними, как со взрослыми. Не сюсюкал. Не задавал глупых вопросов.
— Как себя чувствуешь? Жар не мучает? Не нервничаешь? Пламя слушается? Не хочет вырваться наружу?
Выброс. Взрослые всегда его боятся. Вот и Пятая мать побледнела, прошептав:
— Только этого не хватает.
Выбросом их пугали с детства. Рассказывали, что самому не стоит и пытаться справиться, а сразу звать взрослых. Иначе есть шанс сгореть. Причем в прямом смысле этого слова. Их на первом курсе водили на кладбище, где хранился пепел погибших за время обучение курсанты. Как раз тех, кого сгубила самоуверенность или любовь к шалостям. Мальчишки, правда, храбро шутили, что большая часть могил — пустые. Мол, сделали для устрашения малышей, но даже они впечатлились.
Сейчас, правда, с выбросами стало проще. Это раньше первый курс даже на выходные домой не отпускали, боялись. Теперь тем, кто неуравновешен и обладает даром с высоким потенциалом, ставили стабилизатор. Для страховки.
— А то у меня и камушки с собой есть. И человек в команде. Быстро контур поставим. Ты и испугаться не успеешь, — дядя Арвэл достал из кармана бархатный мешочек, подбросил на ладони, раскрыл, и из темного
Девчонки часто болтали, что будут ставить себе татуировку с камнями, даже если наставники не предложат. Красиво же… и модно. Да и место выбрать можно. Хоть на лбу. Только на лоб никто ставить не хотел, все желали на грудь или на живот. А кто-то, самый отчаянный, туда… ниже поясницы.
— Олюшка? — напряженно позвал дядя, и девочка моргнула, выныривая из мыслей о том, хочет ли она себе татуировку. Мама точно не одобрит последний вариант. А остальное… не интересно.
— Нет, не мучает и не тянет никого сжечь. Честное огненное, — и она посмотрела в глаза дяди.
Тот какое-то время удерживал ее взгляд, потом отпустил.
— И вот надо было Первому отказаться от поездки. Не могу понять, что со вторым даром. Странный он какой-то, но стабильный, — проворчал Пятый, поднимаясь. Вздохнул, потрепал ее по голове и вынес вердикт: — Тебе есть в кого быть такой, гм, непредсказуемой, принцесса. Не переживай. Мы рядом. Просто дай знать, если тебе захочется кого-нибудь сжечь… Я сам им займусь, договорились?
Оля важно кивнула. Она вдруг ощутила себя взрослой. Почти. У нее два дара. И окружающие стали относиться иначе. Серьезнее что ли… А еще можно было больше не врать. По крайней мере родителям с братом.
— Она справится, — уверенно заявила мама, — не переживай. Занимайся свадьбой, мы сами за ней присмотрим.
Только папа почему-то не успокоился. Стал еще больше волноваться. И перестал одну отпускать. И охрана нервничала вместе с ним.
Зато для местных она стала пустым местом. Раньше они удивлялись, когда ее видели: водяница среди огненных. Шутили. Задавали глупые вопросы: «А правда ли твоя мама любит папу?». Предлагали остаться. Подарки дарили. С детьми знакомили. Теперь словно забыли обо всем. Шутить перестали. Начали сторониться. Оля слышала, как кто-то спросил за ее спиной: «А не показалось ли нам, что она водная? Ишь, огонь какой… Так и сверкает».
Взрослые удалились в кабинет обсуждать важные дела, и только Пятая мать задержалась около них.
— Мне плевать на то, насколько ты себя умной считаешь, я тебя насквозь вижу, — пальцы женщины больно впились в плечо.
— Отпустите! — потребовал Иль, и Оля заметила, как стиснул кулаки брат, как покраснело его лицо и… испугалась, потому как Иль все еще плохо контролировал свой дар.
Пятая мать небрежно отмахнулась от мальчика.
— Только попробуй испортить свадьбу моего сына, земное отродье, поняла? Все должно пройти идеально.
— Пятая мать, мы вас ждем! — злым голосом позвала от двери мама. Пальцы отцепились от плеча, женщина улыбнулась девочке так, что Оле захотелось плакать. — У вас прекрасная дочь, дорогая, — голос источал ядовитый мед. — Император ведь лучше короля, — пробормотала она, направляясь в кабинет.
Мама окинула детей обеспокоенным взглядом, прикрыла дверь.
Оля прерывисто выдохнула, вытерла глаза плечом. Брат тяжело дышал, справляясь с внутренним огнем. И было чувство, что мир вдруг повернулся к ним совсем другой стороной. Там, где не было улыбок, а была боль, зависть и еще что-то очень плохое.