Совершенно секретно
Шрифт:
Однако не все тут было так просто, как кажется. Официальная историография неустанно нам твердит о том, что действия обеих групп американцев не были скоординированы, так как высылались на уничтожение двух совершенно разных целей. Дело в том, что незадолго перед вылетом Маклуски у адмирала Спрюенса появилась разведывательная информация, свидетельствующая о том, что в 155 милях юго-западнее его соединения обнаружены два авианосца эскадры Нагумо. Поисками других занялись разведчики Флетчера, однако они после вылета очень долго молчали. Тогда Флетчер, опасаясь упустить благоприятный, как ему показалось, момент, решил слепо довериться указанию Нимитца, по которому все авианосцы японцев НЕПРЕМЕННО будут действовать ВМЕСТЕ, и поэтому "пропавшие" два корабля следует искать там же, где были обнаружены два первых. Флетчер отдал наконец приказ на взлет своих последних бомбардировщиков, проводил в полет эскадрилью Лесли напутственной речью и стал терпеливо ждать результатов.
…Во всех послевоенных книгах написано, что пока Маклуски летел к японскому соединению, оно изменило первоначальный курс, уворачиваясь от атак мидуэйских торпедоносцев, и потому американцам пришлось изрядно "поколесить" в небе над океаном, прежде чем совершенно случайно они не увидели внизу одиночный японский эсминец, который тоже совершенно случайно проходил в этом районе, и командир
Жертвы бомбардировщиков Макса Лесли и Уэйда Маклуски 4 июня 1942 года — японские авианосцы "Кага" (систер-шип "Акаги" — вверху) и "Хирю" (систер-шип "Сорю" — внизу)
Японцы, когда сообразили, наконец, в чем дело, подумали, что американцы загнали их в хитроумно задуманную и искусно исполненную ловушку — настолько поразительно отличалась эта атака от всех предыдущих. Бомбы, сброшенные бомбардировщиками Маклуски и Лесли, попали в самое скопище собранных на палубах самолетов, снаряженных, заправленных и готовых к немедленному старту. Когда прогремели первые взрывы, все эти самолеты загорелись и тоже взорвались, причинив собственному кораблю более громадные повреждения, чем сами бомбы. Если сравнить эту атаку, и атаку японских самолетов на американский "Йорктаун", произведенную часом позже с уцелевшего "Хирю", то можно обнаружить, что в палубу американского авианосца попало больше бомб, чем в любой из японских авианосцев, но на его палубе в тот момент НЕ БЫЛО САМОЛЕТОВ, что и позволило его команде после кратковременного (35 минут) ремонта продолжить взлет и посадку своих самолетов.
Адмирал Нимитц и на самом деле был ясновидящим. Если бы американцы атаковали хотя бы на 10 минут раньше или на 10 минут позже, то катастрофы не произошло. Бомбы просто пробили бы палубу и взорвались в пустых ангарах, в худшем случае возник бы пожар, который скорее всего быстро удалось бы потушить, но картина боя в таком случае вовсе не походила бы на панораму извержения вулканов, какую наблюдали отходящие после атаки американские пилоты. К тому же взрывы такой массы полностью снаряженных самолетов убили и покалечили большую часть опытных летчиков и экипажей всех трех авианосцев, чего бы не произошло, если бы взорвались только попавшие в корабли бомбы. Так что эта СЛУЧАЙНОСТЬ даже на первый взгляд вовсе не кажется случайностью, каковой ее хотят представить нам многие современные исследователи. Слишком много других СЛУЧАЙНОСТЕЙ предшествовали тому роковому для японцев моменту. Американские адмиралы и сами не ожидали того, что у них вышло, по крайней мере так они об этом потом рассказывали… Рассказывали и удивлялись, скромно пожимая плечами. Закатывали глаза к небу и всем окружающим уши прожужжали о своем невероятном везении. Один только Нимитц почему-то совсем ничему не удивлялся.
Ну конечно же, Нимитц нисколько не сомневался в успехе, заседая в своем штабе в тот момент, когда японская мощь готова была размазать его хлипкий флот по причальным стенкам Пирл-Харбора, и хотя он впоследствии тоже не опровергал версию об удивительной СЛУЧАЙНОСТИ, но все же благоразумно помалкивал о причинах своей непонятной для других уверенности в неизбежной победе, которую он сам разрекламировал еще задолго до того, как японские штабисты закончили подчищать помарки на своем шикарном плане. Когда через несколько дней Нимитц, глядя на новые погоны отрапортовавшего ему Симарда произнес знаменитую фразу: "Честно говоря, я просто направил вам тогда цветы перед похоронами", он просто лукавил. Он наверняка знал, что нога японского солдата никогда не ступит на песок Мидуэя, но американцы всегда отличались пристрастием к красивым жестам — пример Мидуэя показал всем вокруг, что даже слепой случай может послужить вполне законным основанием для самого настоящего подвига…
Оценивая степень вероятности всех случайностей, предшествовавших фатальной атаке Маклуски и Лесли на японские авианосцы, можно все больше и больше убеждаться в том, что вероятность эта хоть и не равна нулю, но весьма и весьма близка к нему. И на самом деле, трудно поверить в то, что американские бомбардировщики совсем уж случайно оказались над японским соединением в самый неблагоприятный для него момент — это натурально противоречит всей концепции теории случайностей. Также трудно поверить и в то, что адмирал Нагумо, видя, что все его патрульные истребители, отбивая атаку американских торпедоносцев, стянулись к воде, не собирался ничего предпринимать для отражения следующей возможной атаки — даже если адмирал и не знал о наличии у защитников Мидуэя пикирующих бомбардировщиков, то хотя бы ПРЕДПОЛАГАТЬ это он был попросту обязан. Во время войны ни одна армия и ни один флот ни одного государства не обходились без этого специфического класса машин, тем более американцы. О чем именно размышлял Нагумо, обозревая чистое небо у себя над головой, представить себе довольно трудно. У некоторых более-менее компетентных исследователей, соприкоснувшихся с проблемой "тайны пикирующих бомбардировщиков", создавалось устойчивое впечатление, что адмирал специально расчистил это небо для того, чтобы позволить последнему американскому резерву беспрепятственно выйти в убийственную атаку. Он и так отложил взлет второй ударной волны на неимоверно долгий срок, и когда все-таки решился и отдал наконец приказ, тут-то как по мановению волшебной палочки и появились вражеские пикировщики, которые до этого словно только ждали, пока на палубах лежащих под ними авианосцев не скопится как можно больше самолетов, полностью заправленных и вооруженных 900-килограммовыми торпедами, каждая из которых имела заряд взрывчатки, достаточный для того, чтобы отправить на дно и линейный корабль. Ведь не две фугасные (!) бомбы, угодившие, например, в "Акаги", натворили на нем такое, от чего от мгновенно превратился в пылающую от носа до кормы бесформенную развалину! Адмирал Нимитц прекрасно знал, что остановить японцев одними бомбами и торпедами будет невозможно. Поэтому он и использовал единственное имевшееся у него под рукой в тот момент оружие — внезапность.
Однако можно прекрасно понять,
Неужели прославившийся в целой серии предыдущих сражений адмирал надеялся на то, что у американцев не имеется пикирующих бомбардировщиков, даже самых захудалых? Неужели он подозревал американцев в том, что у них на Мидуэе или на авианосцах не сыщется хотя бы одного летчика получше, чем те несчастные герои-неумехи, которые, попирая все мыслимые и немыслимые правила и законы воздушного боя, так настойчиво и глупо лезли на его неприступные корабли?
Если он так думал на самом деле, значит он был ДУРАК. Но тем не менее никаким дураком он быть не мог. Как-никак он был адмиралом, к тому же адмиралом боевым, воплотившим за прошедшие месяцы войны все планы, разработанные лучшими специалистами не последнего в мире морского штаба, и потому способным к хотя бы приблизительной оценке любой, даже самой неблагоприятной обстановки. Он участвовал во множестве сражений, и не мог не заметить, что в каждом бою неизменно присутствовали пикирующие бомбардировщики противника. Между тем сейчас было уже сбито поистине умопомрачительное количество атакующих самолетов, но среди них не было НИ ОДНОГО ПИКИРОВЩИКА! [87] .
87
В утренних атаках на японские авианосцы участвовало 27 пикирующих бомбардировщиков — 12 "виндикейторов" и 15 "донтлессов", но пилоты этих самолетов не были обучены бомбометанию по кораблям с крутого пикирования, и потому они действовали как обычные бомбардировщики, что позволило японцам успешно уклониться от всех сброшенных с них бомб.
И вот в тот самый момент, когда по всем законам не только войны, но и самой природы должны были наконец появиться эти самые опасные самолеты противника, блестящий адмирал проявляет курортную беспечность, сконцентрировав на палубах своих беззащитных монстров громадное количество бензина и динамита, заключенное в готовых к вылету, но томящихся в ожидании нужного приказа самолетах, и даже не задается самым примитивным вопросом: "все ли я сделал правильно? Все ли предусмотрел?" Более того, он занят в этот момент тем, что прислушивается (ПРИСЛУШИВАЕТСЯ!) к спорам своих подчиненных, которые разделывали под орех, возможно, самого трезвомыслящего человека во всей эскадре — контр-адмирала Томона Ямагучи. Сам Ямагучи, сообразив, видимо, что упрямство его вчера еще таких разумных начальников объяснить не в состоянии, и предвидя печальную участь кораблей, сумел увести один из своих авианосцев — "Хирю" — в сторону от всего соединения, что и позволило ему избежать последовавшего за этим удара с неба. И хоть в конце концов американцы разделались и с этим авианосцем тоже, но не будем забывать, что Ямагучи перед гибелью все же удалось привести свой план в действие: его самолеты самостоятельно разыскали американский авианосец (им оказался "Йорктаун") и двумя последовательными атаками пикировщиков (в 11.50), а затем торпедоносцев (в 14.40) нанести ему смертельные повреждения. Можно себе только представить, что произошло бы с американской эскадрой, если бы план Ямагучи был осуществлен хотя бы получасом раньше, и не двумя десятками самолетов, оставшимися у него после разгрома ядра японского соединения, а всей армадой, как он и предлагал. В принципе это может представить себе кто угодно, если он наделен самой элементарной фантазией и кое-какими зачатками воображения.
Глава 7. Основания
Итак, мы прекрасно видим, что у адмирала Нимитца не было совсем никаких оснований полагать, что он своими захудалыми силами не только защитит Мидуэй, но и разгромит ударное соединение адмирала Нагумо. И все же он знал это наверняка. Он учел массу случайностей, которые ни один военачальник просто не в состоянии учесть, он предсказал поведение японских флотоводцев до таких мелочей, перед которыми оказался бы бессилен даже всевидящий Ностардамус. Он прекрасно видел все те пути, которые обязательно должны были привести его к победе, и подробно проинструктировав своих адмиралов, устранился от ведения сражения. Можно только догадываться о том, что там на самом деле наговорил Нимитц своим подчиненным в приватной беседе перед самым сражением, но учитывая последующие события, эту речь можно смоделировать с более-менее достаточной точностью. Наверняка он убедил их в том, что для того, чтобы утопить японские авианосцы, совершенно необходимо пожертвовать всеми своими торпедоносцами и истребителями, экипажи которых слабо обучены и не имеют никакого боевого опыта, но зато они прекрасно способны выступить в роли "расходного материала", "пушечного мяса" — они просто ОБЯЗАНЫ самой своей смертью расчистить небо для пикирующих "донтлессов", которые придут сразу же за ними. Адмирал уверен, что престарелый японец Нагумо клюнет на приманку, тем более что у того имеются такие прекрасные советчики-вредители, как Минору Генда и контр-адмирал Кусака. Насчет поведения самого Ямомото у Нимитца нет никаких сомнений. Он знает, что грозный адмирал, как и он сам, не вмешается в нужный момент в ход операции, и даже более того — оглушит и ослепит Нагумо, запретив передавать ему всю важную и касающуюся именно его информацию, поступившую от разведки, и которая может повредить смелому плану американцев. У Ямомото также имеется свой советчик в лице начальника оперативного отдела штаба капитана Куросимы. Так что расстраиваться, по мнению адмирала, совершенно не зачем. Нужно только поусерднее "перемешивать кашу инерции", да почаще глядеть на часы…