Совершенный
Шрифт:
И вот такие вот неизвестные науке тварюшки обнаружились и в коридорах, и кучками на складах, и даже возле единственного выхода из комплекса, представленного в виде здоровенных бункерных врат. Словом, мне было о чём подумать. И какой информацией поинтересоваться в первую очередь.
А ведь кроме необычного расположения скелетов, вместе со следами их механического повреждения, на неладное намекали и опустошенные склады, и странное, совершенно мною не узнаваемое поражение электронных элементов ЭВМ, и полное игнорирование автоматических бедственных реляций местного ИИ. Всё это явно было кусочками одной мозаики, но вот какой именно пока абсолютно непонятно.
«Похоже на
Кроме того, по мере изучения местности на меня всё чаще накатывало острое чувство дежавю. Вплоть до того, что некоторые из всё ещё функционирующих электронных замков я открывал вводом правильных паролей. Которые как бы и знать-то не должен был по-хорошему…
Кажется, бессловесной жертвой эскулапов я всё же не являлся. Ну, по крайней мере в первом приближении, поскольку всё ещё остаётся вероятность использования всяческих гипнозов и иных методик промывки мозгов. Конечно, хотелось бы верить в лучшее, то есть в собственную стальную волю, однако… Переоценивать себя всё же не стоило. Хотя подобному пессимизму всеми силами противилась вторая, более наглая сторона моей шизофрении. Уж она-то в себе, то есть во мне, была полностью уверена, да…
Ну а на шестой разблокированной вводом правильного пароля двери я уже как-то даже смирился со всеми странностями новой жизни, малодушно ссылаясь на куски периодически всплывающей памяти. И на отсутствие времени, конечно же! А то мало ли, вдруг ещё в беспамятство провалюсь.
«Да-да, попаданцы на такое способны!» — со знанием дела подтвердил первый голос в голове.
«Какие тщедушные…» — с негодованием отозвался второй.
Однако, как бы тщательно не осматривался комплекс, как бы внимательно не изучалась сохранившаяся информация, ничего особенно полезного я не находил в упор. Или же, что куда более вероятно, не понимал ценности найденного. Да и выдающаяся неординарность всего вокруг изрядно сбивала с толку. Что уж тут говорить, если даже здешний туалет — и тот в виде непонятной фиги сделан! Конечно, если это был именно что туалет…
Словом, всё ярче разгоралось понимание — оттягивать неизбежное бесполезно. Нужно садиться и сквозь головную боль вспоминать. Вспоминать всё, важное и не очень. Детали и широкие мазки вех. Нормальную, знакомую мне жизнь землянина двадцать первого века и существование непонятной хрени из лабораторного комплекса инопланетян.
Нужно было смириться с тем, что как раньше уже не будет. Воспоминания, весь прожитый ранее опыт формируют личность. И судя по мимоходом отмеченным мною реакциям, что-то от того странного создания, проснувшегося в колбе с розовой жижей, уже тихим сапом вплелось в мой разум. Испуга… не было. В отличие от здравого опасения. Но иного выхода, видимо, действительно не было. Я абсолютно не представлял, что твориться в окружающем мире, и опыт мирной жизни в мегаполисе вряд ли мог мне в этом помочь. Увы…
* * *
В попытке определиться со странностями памяти, разум уже вскоре наткнулся на чудовищную действительность, практически не замечаемою мною ранее. Я забыл многое из того, что касалось личной жизни первого набора воспоминаний. Лица родственников, друзей и любимых ещё сохраняли основные черты, но вот уже совместные воспоминания…
«А зачем они мне?» — новая мысль, казалось, вернула пошатнувшийся было душевный покой. — «Я — совершенен и независим ото всех! Даже от тех жалких существ, в невежестве своём зовущими себя моими создателями».
Верно. Так оно и есть. Это я как раз таки вспомнил…
Ирония. Чужаки так рассчитывали на примитивность человечества, впрочем, в чём-то даже соответствующего действительности, что их сперва прагматичные решения уже вскоре обрели высокомерные черты фанатизма. Этакой истовой веры в своё превосходство, ложной, естественно, как и любая иная фанатичная вера. Именно этой глупостью только и возможно объяснить моё появление. Ибо в адекватную голову никак не могла прийти идея создать существо, сочетающее в себе генетическую выжимку более чем двух сотен биологических видов, после чего рассчитывать на его полное послушание.
«Создать бога и верить, что он будет раболепно внимать смертным. Смешно».
На лицо выполз ироничный оскал — первая яркая эмоция от этих воспоминаний.
«С другой стороны, их можно понять — суперсолдаты уже долгое время были верным инструментом человечества. Странно было бы не использовать их против самих обезьянок». — новая мысль, пропитанная запахом веселья… и гневом. Или скорее даже тихо тлеющей ненавистью. Вторя ей, в памяти всплывали сотни исследований и многие тысячи новостных статей, описывающих как самих сверхлюдей, так и примеры их применения. Что самое удивительное — ни стран, ни даже народов, то и дело мелькающих в этих воспоминаниях, я почему-то сперва всё никак не мог вспомнить. Ассоциативные цепочки будто бы упирались в пустоту… Только чтобы спустя несколько мгновений обрести крайне информативное, но абсолютно обезличенное продолжение. Будто в учебник истории заглянул, не иначе.
«Суперсолдаты — бесчеловечная глупость, вся суть которой раскрылась во время и после Второй мировой. Практика показала, что деньги управляют миром куда лучше фантастических чудовищ в человеческой шкуре.» — ответила другая мысль, что несла на себе печать куда более ярких эмоций. Комиксы, книги, фильмы… Ужасающий холод исторических фактов и отчаяние понимания, что столь громко декларируемого гуманизма оказалось не сыскать даже казалось бы в «развитом» двадцать первом веке…
«Точнее в сорок четвёртом…» — равнодушно поправил высокомерный гнев.
«Какая глупость,» — возмутился эмоциональный я, — «счёт нужно вести по Григорианскому календарю!..»
«По какому?..»
Нежданно и негаданно остро проявившаяся шизофрения, коей наверное можно было оправдать моё странное состояние, замерла в шатком равновесии. Замерла, пока расколотый разум продолжал судорожно метаться по закоулкам, как стало теперь совершенно ясно, сразу двух различных наборов памяти, да ещё и из сильно отличных миров. Причём мало мне несоответствия количества личностей и тел, так ещё и оба пакета воспоминаний оказались изрядно повреждены.
«Повреждены, да… Но слишком уж выборочно. Неужели „зелёные“ постарались? Да нет, вряд ли — второй пакет явно противоречит известной человеку действительности».
Два мира, две землеподобные планеты, и на обеих — люди. Но на этом сходства, собственно, и заканчивались. Рельеф, континенты, народы, история и судьба — все они отличались, и отличались сильно. Кардинально. С другой стороны, то, что этот мир не мой, стало понятна практически сразу. Всё-таки одно дело, когда отличаются лишь планеты — колыбели человечества, но вот разные звёздные системы — это уже куда более весомый показатель.