Совесть негодяев
Шрифт:
— Ты что, правда, торговец наркотиками? — спросил финансист.
— Разве не похож? — оскорбился грек.
— Очень похож. А может, ты армянский лазутчик? — вдруг спросил генерал.
— Как вам не стыдно, генерал, — вскочил на ноги грек. Этим баранам не обязательно знать о его бабушке-армянке, подумал Пападопулос-Ионидис. — Мы сидим с вами уже столько месяцев. Неужели вы еще не поняли, что перед вами честный человек?
— Честный, — фыркнул генерал, — а у самого в колоде пять тузов.
— Шесть, — сказал вдруг финансист, — шесть, я проверял. Он все время нас обманывал.
— Как
— Благодетель нашелся, — вмешался снова финансист, — а у меня, между прочим, на прошлой неделе триста долларов выиграл.
— Почему все богатые люди такие жадные? — спросил весело грек. — По данным ваших газет, вы входите в десятку самых богатых людей Европы. И вы ещё смеете сожалеть о проигранных несчастных долларах. Считай, что потратил их на удовольствие.
— На твое, да? — напоминание о его богатствах неприятно разозлило финансиста. — А ты нашим газетам не верь, они про меня разные гадости пишут.
— Но разве это гадости? — возразил справедливый грек. — По-моему, вы должны гордиться. С такими деньгами можно жить где угодно.
— Иди ты к черту, — разозлился финансист.
— Вот такие, как он, — вмешался генерал, — и разорили наше государство. Продали нашу нефть и хлопок. И оставили нас нищими. Правильно пишут наши газеты.
— Генерал, — укоризненно сказал грек, — про тебя пишут еще более плохие вещи. Ты ведь половину армии оставил без оружия и продовольствия. Все, что можно было продать, — продал. Нужно быть справедливым.
— Кто пишет? — сразу рассердился генерал. — Кому я оружие продавал? Просто старые винтовки списал.
— Ага, — сказал финансист, — с ракетными снарядами.
Они снова заспорили.
Так они никогда не закончат, с досадой подумал грек и снова решил вмешаться.
— Господа! Время политических дискуссий кончилось. Теперь давайте перейдем к делу. У нас здесь сидит блестящий военный, без пяти минут министр обороны, человек, взявший два, пардон, три села. Наверно, еще какую-нибудь высоту, о существовании которой мы и не подозревали. Он почти народный герой.
Генерал слушал молча, подозрительно насупившись.
Но грек говорил только приятные и в общем справедливые вещи. Против них нельзя было возражать.
— А рядом с ним сидит другой, не менее известный человек. Финансист от Бога, гениальный мыслитель. Настоящий профессионал с мышлением делового человека. Руководитель крупнейшей компании. И два таких выдающихся человека вынуждены сидеть в тюрьме.
Финансист подозрительно нахмурился.
— Он издевается, — произнес неуверенно глава компании.
— Что вы, — быстро взял инициативу в свои руки грек, — шутки кончились. Это просто позор, что мы столько времени сидим здесь. С нашими возможностями и деньгами мы давно должны быть в тысячах километров отсюда. Это же ясно, господа. Как вы этого не понимаете? Просто стыдно столько времени
— А ведь он прав, — поддержал грека генерал.
— Конечно, прав, — сердито ответил финансист, — но с тобой разве можно договориться? Чуть что, сразу вспоминаешь свои три взятых села. Это просто какое-то наваждение.
— Мы должны были договориться давно, — примирительным голосом произнес генерал, — просто у нас плохие характеры.
— Да, он у тебя не очень хороший, — сразу согласился финансист, — привык там командовать у себя в армии.
— А ты привык распоряжаться в своей компании, — сразу парировал его выпад заместитель министра обороны.
Сейчас опять начнут спорить, с испугом подумал грек и моментально вмешался.
— Какие будут предложения?
— Отсюда надо выйти, — убедительно произнес генерал.
— И как можно быстрее, — поддержал его финансист.
— Значит, мы договорились, — обрадовался грек, — давайте обсуждать детали предстоящего побега. Хотя я лично не представляю, как можно сбежать из этой тюрьмы. Ваши предложения, господа, я с удовольствием выслушаю.
Оба его соседа заговорили разом, перебивая друг друга.
В результате обсуждения Пападопулос-Ионидис осознал, как явно он недооценивал своих соседей. Те уже в деталях продумали план побега, стоимость подобной акции, подготовили деньги и людей. По взаимной договоренности половину всей суммы внес заместитель министра обороны, другую половину — глава компании. В таких случаях нельзя было скупиться и они вынуждены были заплатить и за своего соседа, понимая, как важно сбежать всей камерой, одновременно.
Через три дня один из дежурных офицеров получил пятьдесят тысяч долларов наличными. Двоим надзирателям, дежурившим обычно во время смены этого офицера, было выдано по десять тысяч долларов. Все делалось достаточно быстро и четко. В пятницу вечером дежурный офицер, получивший столь необыкновенную взятку, заступил на дежурство. Оба предупрежденных надзирателя благоразумно предпочли остаться в своей комнате, не выходя в этот вечер к заключенным. Ровно в десять часов вечера офицер, подойдя к камере, где сидели порученные его заботам люди, отпер дверь.
Упрашивать заключенных не пришлось. Все трое давно были готовы к подобной метаморфозе офицера тюремной стражи. Один из надзирателей отправился наверх и благоразумно разговорил сидевшего на первом этаже другого офицера. Приходилось отрабатывать свои десять тысяч долларов.
Никем не замеченные они покинули свои камеры и вышли на первый этаж. Офицера там уже не было. Надзиратель пригласил его выпить с ними припасенный исключительно для таких случаев особый коньяк. Самый сложный момент был при выходе из здания. У сопровождавшего трех заключенных дежурного по тюрьме потребовали письменный приказ на транспортировку заключенных в такое позднее время. Но офицер просто прикрикнул на дежуривших сотрудников, объяснив, что дело не терпит отлагательств. И заключенным разрешили выйти из здания и сесть в уже подогнанный закрытый микроавтобус, где, кажется, должна была сидеть охрана, хотя в этом никто не был уверен.