Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил
Шрифт:
Кто будет в этом Учредительном Собрании? Какие такие спасители? Разве мы не знаем? – Те же самые правые эсеры и меньшевики, которые держали власть в своих руках до Октябрьской революции. Ведь новых людей не выдумаешь, новых партий к жизни не вызовешь. Мы знаем Учредительное Собрание, как свои пять пальцев, наперечет. Это Керенский, Авксентьев, Церетели, Дан, Чернов, вся старая до-октябрьская компания. Чего хочет она? Только продолжать ту политику соглашательства с буржуазией, которая затянула хозяйственный кризис, истощила страну, в результате взвалив на плечи народа ношу страшной тяжести. И есть, не скрою, есть среди рабочих такие отчаявшиеся элементы, которые готовы искать спасителя откуда-нибудь извне, в том числе и из самого последнего места, из среды правых эсеров и меньшевиков. А эти преступники и враги народа подбивают отчаявшихся на возмущение. Конечно, мы знаем, что значит трудовому населению получать четверть фунта или восьмушку хлеба. При таком положении возможны голодные бунты темных людей против Советской власти. Что дадут, чем помогут эти бунты?
X. Кто предал Украину?
Тем господам, которые в голоде винят Советскую власть и напоминают, что на Украине есть 500 миллионов пудов хлеба (они умалчивают о том, что немцы теперь стремятся перевезти его к себе), – этим господам мы скажем: но кто открыл ворота Украины империалистам, кто призвал немцев? – Украинская Рада. А из кого состоит Украинская Рада? – Из украинских эсеров, украинских меньшевиков и им подобных предателей.
«Советская власть повинна в голоде», – кричат они. А когда наши советские отряды отступали на Украине под напором немцев и советовали крестьянам и рабочим: «Увозите из Украины хлеб, золото, металл, уголь; чего не можете увезти, уничтожайте – иначе все захватит немец и увезет к себе», – что при этом говорили меньшевики и эсеры? – «Не увозите ничего, все оставьте, иначе мы погибнем с голоду». И что же? Пришел немец и все забрал. Каждую курицу обложил налогом. Немец умеет аккуратно действовать: на каждый двор наложил налог в виде известного количества фунтов масла и бутылей молока; насел так, что у крестьян не осталось ничего. И теперь буржуазные газеты пишут, что на Украине небывалый разлив большевизма, что вся крестьянская масса говорит, что правы были большевики, когда предупреждали, что «немцы будут все отбирать, что все надо увозить».
Вот что сообщают по этому поводу буржуазные газеты: «По словам Скоропадского, Киевская, Подольская, Полтавская, Харьковская, Херсонская, Екатеринославская и часть Воронежской губернии охвачены сплошными крестьянскими волнениями. Наивысшего напряжения беспорядки достигли в Подольской и Екатеринославской губерниях. Крестьяне присоединяются к рабочим. Криворожский округ в настоящее время находится в руках мятежников. На территории Екатеринославской губернии идет бой между крестьянами и войсками. В Подольской губернии прибывшие карательные отряды прекратили было беспорядки, но они вновь возникли».
Таково состояние, в котором сейчас находится Украина. Буржуазная печать пишет о росте большевизма на Украине; то же самое пишут о Польше, оккупированной немцами. Варшава находится в состоянии всеобщей забастовки. Товарищи, прибывающие за последнее время из Курляндии, Эстляндии и Лифляндии, сообщают, что там тоже настроение в высшей степени напряженное, страшно обострены отношения между местным населением и немецкими войсками.
XI. Кто организовал чехо-словацкий мятеж?
И вот в таких трагических условиях, в то самое время, когда мы голодаем, а наши братья в оккупированных областях ведут жестокую – то глухую, то открытую – борьбу, у нас вспыхивает в тылу чехо-словацкое восстание. Кто его организовал? Ответ ясен: те, кто винит Советскую власть в голоде, кто предал Украину. В Ново-Николаевске и Омске утвердилось так называемое Сибирское правительство. Оно заявило; что берет в свои руки власть, опираясь на чехо-словаков. Из кого оно состоит? Как и Украинская Рада – из правых эсеров и меньшевиков. Чехо-словацкое восстание на Сибирской линии уже на две недели задержало движение хлебных грузов из Сибири в Москву и Петроград. По-эсеровски, стало быть, в голоде столиц виновата, конечно, Советская власть. У нас имеются документы, доказывающие, что в Сибири, помимо английских и французских империалистов и русских контрреволюционеров, офицеров, монархистов, в контрреволюционном движении прямое и непосредственное участие принимают правые эсеры и меньшевики. И эти же самые люди здесь подходят к рабочему и жалобно говорят: «Вы голодаете, рабочие; смотрите, Советская власть вас довела до голода». А потом они поворачиваются и говорят чехо-словакам: «Восстаньте, поднимитесь против Советской власти, чтобы задержать движение грузов по Сибирской жел. дороге на неделю, на две, на месяц». Здесь, в Москве, мы открыли заговор, в котором участвовало несколько сот офицеров, монархистов, заядлых контрреволюционеров, старых слуг царя, а во главе стоял Савинков, лидер правых эсеров. [275] Я спрашиваю вас, есть ли теперь та черта, которая отделяет контрреволюционеров, монархистов, эксплуататоров, кулаков, от наших вчерашних соседей – правых эсеров и меньшевиков? Нет, такой черты нет; они соединились в один черный лагерь контрреволюционеров против истощенных рабочих и крестьянских масс (крики: «позор»). Я должен сказать, что удивляюсь долготерпению вашему… И хотя в советах рабочих депутатов, где представлено трудящееся население, находятся в подавляющем большинстве коммунисты и левые эсеры, но нет-нет, а в уголке сидят пять-шесть или
275
Белогвардейский заговор в Москве, – о котором упоминает тов. Троцкий, раскрыт в мае 1918 г. Подготовлявшая заговор организация была основана Савинковым вскоре после Октябрьского переворота из б. офицеров царской армии. Еще в конце 1917 г. Савинков прибыл с Дона в Москву с поручением от генерала Алексеева объединить офицерские силы в Москве без различия партий на единой «патриотической» основе. Ближайшей целью организации, названной вскоре «Союзом защиты Родины и Свободы», было свержение Советской власти и продолжение войны с Германией. Учредительное Собрание «Союз» считал аннулированным и предлагал установить такой образ правления, который будет наиболее «соответствовать потребностям русского народа». Крупная денежная помощь, полученная «Союзом» от Массарика, позволила быстро расширить организацию. Уже к марту был создан штаб во главе с полковником Перхуровым. Непосредственное участие в работе принимало около 200 чел.; по сведениям белогвардейских газет штаб имел связь с 5.000 офицеров в Москве и некоторых провинциальных городах. К лету «Союз» готовился к выступлению, но не в Москве, а в Казани. (Выступление в Москве считали рискованным.) В самый разгар подготовки к переезду организации в Казань, 29 мая, ВЧК арестовала московский штаб; выступление было сорвано, и вся организация раскрыта. (Подробнее о Савинкове см. Собр. соч. Л. Троцкого, т. XII, примечание 85.)
Но мы скажем себе и скажем нашим врагам, что как ни трудно положение, в которое нас поставила судьба, но у нас еще достаточно силы. Мы знаем, что наступают три самых трудных месяца в советском году. Это – июнь, июль, август – самые тяжкие месяцы, пока страна не соберет нового урожая. Голод стоит у ворот многих городов, деревень, заводов и фабрик. Эти три месяца являются грозными для молодой Советской власти. Но зато, если мы эти три месяца проживем твердо, как революционеры, которые решили не сдавать своих позиций врагу, Советская республика утвердится навсегда.
XII. Мы устоим на зло всем врагам!
Хотя мы и слабы еще по сравнению с европейским пролетариатом, но волной событий именно мы вознесены на огромную высоту. Русский рабочий класс теперь единственный во всем мире рабочий класс, который не знает над собой политического гнета. Да, плохо нам, худо нам, разруха в стране, нет хлеба, но русский рабочий класс впервые выпрямился во весь рост, взял власть и сказал: «Вот теперь я начну учиться, как управлять государственным кораблем». И рабочий класс всего мира смотрит с ожиданием, с надеждой на русский пролетариат, и часто от опасения сжимается сердце у зарубежных рабочих, еще не обладающих властью. Они с тревогой думают: «Удержится или не удержится у власти русский рабочий?» А буржуазная печать лжет и клевещет: «Вот-вот упадет под властью русский рабочий класс».
Так поступала буржуазная печать и в Октябре, когда она писала, что Советской власти жизни ровно две недели. Потом отсрочила наш конец на месяц, на два, а мы, глядишь, прожили семь месяцев, и сейчас, хотя подчас туго приходится, но говорим: проживем и эти три самых страшных месяца. И когда европейский рабочий с тревогой взирает на нас, мы отсюда отвечаем ему: «Братья европейские рабочие! Не теряйте надежды, не теряйте доверия к нам! Нам трудно, мы ждем, что вы придете нам на помощь. Но мы клянемся, что будем всеми силами держать в руках врученное нам знамя рабочей и крестьянской власти».
И пускай, товарищи, это обещание, которое даем мы, стоящие на исторической вышине, будет не пустым, не тщетным словом. Пусть каждый из вас сейчас, вернувшись к себе, в своих кварталах, на своих заводах, на своих фабриках, обещает оказать немедленное практическое содействие тому, чтобы нам наладить поход за хлебом для Москвы и для всей страны. Неужели мы здесь, в этой двухмиллионной Москве, не сможем создать отрядов, хотя бы в десять тысяч передовых, твердых, сознательных и честных рабочих, которые приедут в деревни организовывать планомерный советский порядок; где заметят кулака – отнимут хлеб, увидят какого-нибудь железнодорожного туза, который берет взятки за пропуск вагонов – накажут его, наведут порядок, устранят мешечников и нам в Москву доставят хлеб, чтобы мы могли продержаться до лучшего часа.
Я говорил вначале, что от страшного голода страдают рабочие во всех странах Европы. Привыкшие к лучшим условиям существования рабочие Германии, Франции, Англии теперь только начинают понимать, что означает эта страшная война. Если победит австро-германская коалиция, то германский рабочий, в результате колоссальных побед, получит после войны налоги в пять раз более высокие, чем до войны. Это высчитала буржуазная немецкая статистика. То же самое угрожает английским и французским рабочим. Поэтому французские политики говорят своим рабочим: «Мы не можем окончить войну: нам нужна контрибуция с немцев». Немцы, в свою очередь, говорят своим рабочим: «Мы не можем окончить войну: нам нужна контрибуция с Франции и Англии, иначе у вас будут великие налоги». И так, по воле капиталистов, народы Европы, сцепившись, истощают один другого, – и не видно этому конца.