Советские художественные фильмы. Аннотированный каталог (1966-1967)
Шрифт:
— Эй, Слейтон, чего торчишь перед дверью? Вернись на место.
Скрывая смущение, пилот упрекнул:
— Куда ты пропал в такой напряженный момент?
Он сел в кресло и уставился в насмешливые голубые глаза врача.
— Теперь спрошу тебя я, — сказал Ганс. — Почему тебя охватила паника? Ты что-то увидел? Ощутил, может быть.
— Ничего я не ощутил. И паники не было. Или простая осторожность, выполнение инструкции — паника, по твоей классификации?.. Где ты скрывался?
— Все это время я пробыл в обсерватории, дружище. Я включил фототелескоп, кинокамеры и успел снять на цветную пленку освещенную зону Туманной планеты. И если ты, как
— Ага… — пробормотал Слейтон. — Теперь я все понял, извини. А какая благодарность ожидает меня за то, что я спас корабль от падения на планету?
— Это ты здорово проделал, Слейтон!
— Значит, мы оба с тобой неплохо поработали. Так что хватит петь друг другу дифирамбы! Давай лучше фильм посмотрим.
— Где желаешь смотреть? — спросил Ганс.
— Удобнее будет в твоем отсеке. Я переведу корабль на автоматику.
— Ну, хорошо, приходи.
Едва Слейтон вошел в отсек, как робот-кинооператор включил установку, и на экране появилась темно-коричневая равнина, поросшая странными желтоватыми растениями. Их верхушки напоминали клубки спутанных проводов и упирались в густую гуманность — "небо" планеты. Многие из этих "деревьев" имели вид сухостоя, будто перенесли жестокую жажду.
— Смотри, на них вроде бы есть даже плоды! — с недоумением сказал пилот.
На экране возникла еще более удивительная картина. Это были бесчисленные скопления чуть шевелящихся громадных существ. Чем-то они походили на рыб, выброшенных океаном на сушу… Следующий кадр изображал "ландшафт" колонн на пепелище. И там и сям — белеющие груды скелетов.
— Похоже на пейзаж после серьезной битвы! — сказал пораженный Слейтон. — Смотри, смотри!
Теперь перед ними было огромное поле, на котором лежали ярко-серые шары, каждый размером с яйцо страуса. И опять среди обугленных руин — бесчисленные скелеты огромных существ, промелькнувших в первых кадрах.
— Мы не видим на этой планете каких-либо дорог или иных путей сообщения, — зашептал Слейтон.
Ганс молча пожал плечами. Он никак не комментировал виденное, ничему не удивлялся.
Вот на экране появился далекий горизонт, над ним клубилась стена какой-то мрачной тьмы. Затем возникло озеро. Над зеркалом его стояла пелена белесых испарений — словно вода незримо кипела.
Лента кончилась.
— Все, — произнес Ганс и вздохнул.
После долгой паузы Слейтон поднял голову.
— Что ты обо всем этом думаешь, Ганс?
— Ничего определенного. Знаю столько же, сколько и ты. Одно ясно: здесь недавно была война. Может быть, даже ядерная.
Слейтон поглядел на застывшего в углу рубки резервного киборг-пилота, похожего на древнего воина, и задумался. На его лице появились признаки благодушия. "Кажется, начала действовать моя "пси-таблетка", — удовлетворенно подумал Ганс. — Вот и чудненько, дружище Слейтон".
Ганс синтезировал этот препарат еще в те времена, когда занимался в Орбитальном изучением космофармакологии. Тысячи проб пришлось сделать, прежде чем он смог нащупать ту единственную реакцию, которая и привела к успеху. Сначала он испытал препарат на себе. И ему было странно чувствовать, как самые неприятные люди вдруг стали казаться милыми, близкими, своими…
Готовясь к полету на Толимак, он прихватил несколько "пси-таблеток": больше изготовить не успел, ибо синтез был чрезвычайно сложен и длителен.
3
Огромные
Ни облик беркуто-сапиенсов, ни это комфортабельное перемещение на плечах хозяев — вместе с самолетом, ни их загадочное молчание не тревожили Байрама. Даже атомные руины. Он был спокоен, внутреннее чувство, тот "двойник", который гнездился в его чуткой психике, не бил тревогу. Он был убежден, что с ним ничего плохого не случится. И потому с интересом изучал и окрестности, и эти медленно ползущие по склону агрегаты.
Беркуто-существа доставили самолет на плоскую вершину холма, осторожно опустили машину на землю. И с большой скоростью, развернув семиметровые крылья, полетели в ту сторону, где виднелось нечто похожее на вход в огромную пещеру. "В самом ли деле они способны летать, как птицы, от рождения — или это какие-то искусственные приспособления?" — подумал Байрам, следя за ними взглядом.
Справа от самолета горизонт был темен, слева, куда улетели беркуто-сапиенсы, свет был рассеянным, каким он бывает, когда занимается рассвет. Примерно в ста шагах от подножия холма, посреди равнины, густо поросшей желтоватой спутанной травой, одиноко торчал почерневший ствол дерева. "Дерево ли это? — спросил себя Байрам. — Откуда, вообще, травы, растения и животные берут здесь тепло, необходимое для жизни? Местного солнца нет. Значит, роль солнца играют светолокаторы на спутниках? Но чтобы обеспечить теплом громадную планету, нужны не три, а сотни, тысячи светолокаторов. Нет, тут кроется какая-то тайна".
Он внимательно просмотрел запись электронного биоанализатора, включенного роботом. И тотчас нашел ответ на вопрос: необходимое количество тепла для поддержания жизни приходит к поверхности Туманного мира из глубин планеты. Вон оно что! Тепло недр равномерно прогревает поверхность мира. Хотя, впрочем, температура на возвышенностях, в низинах и на равнинах не может быть одинаковой. Значит, и атмосфера нагревается в разных точках по-своему. Есть слабое движение воздушных масс, есть и ветры. Это понятно. Однако Байрам не мог объяснить, каким образом слишком тонкие стволы деревьев поднимаются на такую высоту, что их вершины теряются где-то в толще обволакивающей планету туманности.
Внезапно Байрам встрепенулся, повел взглядом по равнине. От горизонта летела огромная стая беркутов-сапиенсов. Опасности он не ощущал, но силовое поле вокруг машины все же включил, а самолет перевел на автоматику. В когтях беркуто-существа несли агрегаты — такие же, какие медленно ползли у подножия холма.
Беркуто-сапиенсы приземлились в тридцати метрах от самолета и быстро установили свои агрегаты. Один, видимо главный, стоя в отдалении, энергично жестикулировал руко-крыльями, давая распоряжения остальным. "Черт возьми, — подумал Байрам с опаской, — вероятно, принимают самолет за такую же птицу, как они сами". И поднес ко рту микрофон радиопередатчика.