Совок 5
Шрифт:
За окном смеркалось. Похоже, сегодня придется оставить сопливку с ночевкой. И еще надо будет расспросить её, что у неё не так. Если девка тырит еду у граждан и не моется длительное время, значит, не всё у неё ладно.
Супец получился знатный и от его запаха у меня давно уже начался процесс слюноотделения. Однако садиться за стол в одиночку в текущей ситуации было бы неправильно.
То, что вышло замотанным в халат из ванной комнаты, сразу же напомнило мне тех самых кур. Которые, стройными синими трупиками, ровными рядами лежали на лотках в гастрономе.
Девчонка
— С лёгким паром! — поприветствовал я отмытое и отчаянно трусящее существо, — Садись, я суп сварил. Ты чего дохлая-то такая?
Её ноги, торчащие из-под халата, натурально напоминали ноги тех самых кур. Что советской торговлей были оценены в девяносто шесть копеек.
— Я не дохлая! — возмутилась отроковица, — Сам ты дохлый! — с присущей всему женскому сословию безупречной логикой, возразила она мне.
— Тоже верно! — не стал я спорить, — Тогда давай, поедим!
Я начал наполнять тарелки, а ершистая недоросль так и осталась стоять на пороге кухни. По громкому сглатыванию слюны было понятно, что настырная девка не против моей кулинарной инициативы. Но и свой бродяжный форс она тоже хотела соблюсти.
— Ты зря кобенишься, я для тебя второй раз разогревать не буду! — нарезая хлеб, пуганул я строптивицу, — Меня, кстати, Сергеем зовут! — девчонка кивнула, но промолчала, — К тебе-то как можно обращаться?
— Лиза! — поперхнувшись простуженным горлом, представилась она.
— Садись за стол Лизавета! — повторил я приглашение, — Ужинать будем.
Хлебали мы супчик молча. Новопредставленная мне Елизавета поглощала мой шулюм уже без прежнего остервенения, но всё же интенсивно.
— Ты же в мокром на улицу идти сейчас не собираешься? — начал я издалека, — Ляжешь в дальней комнате, там, кстати, защелка на двери есть, — добавил я, увидев, как напряглась моя обуза.
Лиза замерла, не донеся ложку до рта на мгновенье, а потом снова засёрбала. Похоже, она и сама уже приняла такое решение. Девчонке не хотелось в сумеречный апрель. Видимо, эта Лиза кто угодно, но только не дура.
Приём пищи был прерван дверным звонком. Кого это принесло? Я никого сегодня с визитом не ожидал.
— Продолжай! — успокаивающе бросил я только-только начавшей успокаиваться девчонке и пошел встречать того или тех, кто хуже татар.
— Тебе ведь есть, наверное, нечего? — перед дверью на площадке стояла Лидия Андреевна, — Я сготовила вот, — Лида с трудом держала в руках две разноцветные тряпочные котомки.
— Проходи! — я посторонился, пропуская добровольную баландёршу-начальницу в коридор. — Давай свои сидора! — подхватил я сумки из рук Зуевой, которые и впрямь оказались не лёгкими.
Дождавшись, когда она разуется и разденется, я повел ее на кухню. И только сейчас понял, как не вовремя в этом доме появилась Лизавета. Ей бы завтра меня нахлобучить.. Н-да...
—
Лиза, с намотанным на голову полотенцем и голыми ногами, которые она пыталась укрыть по максимуму, действительно смотрелась для Зуевой двусмысленно.
— Ну, а сама-то ты как думаешь? — попытался я выиграть хоть несколько секунд для осмысления хотя бы относительно правдоподобной версии.
Выдавать Лидии Андреевне ту, которая объективно соответствует реальности, я поостерегся. Ибо не всегда чистая правда выглядит истиной.
— Ты уже совсем всякий стыд потерял, Корнеев? — лицо Лидии Андреевны пошло пятнами, — Мало тебе взрослых баб, ты уже на детей кидаться начал? А ну пошла отсюда вон, мерзавка! — начала подступать она к бедной Лизе, агрессивно сжимая кулаки, — Ишь, расселась тут, шалава сопливая! — такой я Зуеву еще никогда не видел.
Лизавета попыталась отодвинуться, но оказавшись в углу, сделать этого никак не могла. В глазах её, как и совсем еще недавно был дикий ужас. Мне кажется, я впервые разозлился на свою начальницу по-настоящему.
— А ну, заткнулась, дура! — рявкнул я на Зуеву.
Как только не обзывали меня в прошлой и в этой жизни, но в педофилии обвинили впервые и это потрясло моё сознание, — Ты чего мелешь, овца безумная? Ты сама-то себя слышишь?! Это племянница моя! Лиза из Урюпинска, — уже нимало не сомневаясь в правильности своей версии, попёр я на озверевшее руководство.
Теперь уже Елизавета выпучила на меня глаза. Размером, никак не меньше зуевских. А та после моей отповеди закрыла в смятении рот ладонью и покраснела ярче варёного рака.
— Ой, господи! — отмерла через минуту общего скорбного молчания Лидия Андреевна, — Чего же я тут наговорила! И правда, ведь дура! Ты прости меня, деточка, пожалуйста!
Лида приблизилась к находящейся в ступоре девчонке и, присев на корточки взяла её за руку, — Что-то у меня в голове помутилось! И ты, Серёжа, прости! — повернулась в мою сторону она и посмотрела на меня снизу вверх виноватыми глазами.
— День сегодня какой-то сумасшедший! — начала слезливо оправдываться Зуева. — Сначала этот Агарков, потом Данилин с Дергачевым. И ведь всё из-за тебя, Корнеев!
Глава 24
Окончательно нас примирила совместная разгрузка лидиной поклажи. Сегодня через мадам Зуеву бог послал нам с Лизаветой всякого и многого. В двухлитровой банке под капроновой крышкой еще теплился фирменный лидин борщ. В двух объёмных судках были котлеты и депрессионная, пахнущая молоком, и сливочным маслом, картошка. Беляши и пирожки тоже присутствовали и в немалом количестве. Всю эту нежданную роскошь дополняла вторая двухлитровая склянка с компотом. Когда всё это Лидия Андреевна успела сотворить, я не понимал и терялся в догадках.