Современная дРама
Шрифт:
Через двадцать минут я посчитала, что моя поясница достаточно настрадалась, а мужчины прилично увлеклись разговором. Выползая из-под стола пришло страшное понимание, что ноги затекли в неудобном положении. Встав на коленки, я задом пятилась из своего укрытия, намереваясь переждать пришествие «таланта» в кухне. Но ретроградный Меркурий подложил дохлую свинью, луна поменяла орбиту, а я согрешила где-то. Почти выкарабкавшись, я услышала, как дверь начальственного кабинета открылась и спустя томительное молчание, которое я пережидала так же, в позе радикулитной пенсионерки, собирающей мелочь, прозвучало насмешливое:
— Хотя,
Я гневно обернулась на Спиридонова, который стоял в дверях и рассматривал мой филей, туго обтянутый офисными брюками, а если учесть, что пятая точка только только показалась из-за стола, вид там действительно был загляденье.
— Кофе принеси, — глумливо растянулся в ухмылке Вася. Я не удержалась и показала оттопыренный палец закрывшейся двери.
Пока варила напиток, все думала, а не сцедить ли в чашку поэта немного яда. Потом опомнилась, что яд-вещь дефицитная, как джинсы в восьмидесятых и просто насыпала щедро сахара.
Входит в кабинете шефа с горло поднятой головой после конфуза, было проблемно. Но где стыд и где я? Правильно, на разных погостах! Боднув дверь бедром, я нарочито высокомерно тянула нос к потоку. Идти, неся гордыню и кофе вместе, стало квестом. Почти возле стола я неловко оступилась и поломались бы мои кости, а у Васи ещё и психика, если бы этот северный олень не оказался проворнее силы тяготения и не подхватил с моих рук поднос с напитками.
Снова ощутив себя неуклюжей, но не показав всем, что я о себе матерюсь, оставила мужчин хлестать кофе, а сама вернулась за свой рабочий стол. Через час литературные мужи распрощались и мне достался один нахальный взгляд, а другой строгий.
— Алиса, — Виктор Андреевич встал рядом с моим рабочим местом. — Не знаю, что ты там в Крыму натворила, но оставь свои шуточки за дверьми работы.
Я задохнулась от возмущения. Просто таращила глаза.
— Через три дня нам лететь в столицу, а ты концепты устраиваешь.
— Зачем лететь в столицу? — сомнительно вскинутая бровь была моим главным союзником.
— На конференцию.
— Заказать вам билеты?
— Нам.
— Что? — таращить глаза, как у глубоководного крабика получалось плохо, но я старалась.
— Да, мы с тобой летим вместе с Василием Владимировичем в Москву.
— А можно без меня? — начиная нервничать, спросила я, невидящим взглядом гуляя по монитору компьютера.
— Нет.
— Но у меня планы…
— Отменишь.
— Я на обследование ложусь в больницу, — решила давить на жалость.
— Подождёшь.
— Мне собаку не с кем оставить… — испробовала безотказный вариант.
— Уволю.
Шеф ушёл. А я так и сидела, не зная смеяться или плакать. Так и не решив на чем остановиться, стала проклинать. Не стесняясь в выражениях, я костерила весь литературный мир, отдельно облагодетельствуя Спиридонова. Ведь так хорошо жила целый год, а этот олень все портит.
Глава 16
— И вот ты предоставляешь, поехали мы к нему. А он такой мне рассказывает: «Мама у меня мировая, вот вообще. А знала бы ты какие голубцы делает… Мммм…» Ну, я сижу, слушаю, киваю, как китайский болванчик. Думаю, мало ли какие прибабахи у
— Ну, ну, а дальше что? — иногда мне казалось, что Веронике по просту не нужен собеседник. Бывают такие люди, что могут ни о чем болтать часами, днями, годами… Сестрёнка из этой кадушки с тестом.
— Приехали, а у него двухуровневая квартира. Пока вино и домино, — она хрюкнула в трубку. — Суть да дело, лежу я под ним и так хорошо стало, прям думаю вот-вот… А он навалился на меня и давай рот ладонью зажимать. Я ещё сильнее приободрилась. Думаю, мало ли какие заскоки у мужика есть, главное чтобы финишировали вместе. И давай активнее орать. Так ору и извиваюсь, что один звон в ушах, а он мне ухо давай слюнявить. Мне ни черта не разобрать. Работаю на инстинктах. Чую шепчет чего-то. А я ж переспросить не могу чего он блеет мне на ухо, рот-то ладонью зажат. И вот у меня уже от его слюней в ухе хлюпает. Психую, сдергиваю руку и так с придыханием рявкаю: «Что?». А он такой: «Да не ори ты так, маму разбудишь…»
Я аж затормозила. Тишина в телефоне никак не проясняла ситуацию, а потом раздался оглушительный ржач младшенькой. Да такой, что я тоже стала хохотать. В этом весьма приподнятом настроение я и встретила нашу гоп-компанию. Пробежав мимо шефа, я чинно раскланялась, а вот на Васю не бросила ни единого взгляда. Только прошла мимо, стараясь не коснуться при сближении.
— Ну вот, закончили мы значит. Я в душ. Выхожу минут через десять, а в коридоре стоит, Алис, честное слово, не будь пьяна, я бы окочурилась. Стоит значит, такой призрак невинно убиенной аристократки, с физиономией подсвеченной экраном мобильного…
Вероника позвонила, чтобы уговорить меня задержаться в столице и погостить у неё. Ещё не зная, что конференция мне готовит, я повременила с ответом. Но тут сестрёнка решила рассказать о своих амурных похождениях. Ей с такой насыщенной фантазией и богатым языком только книги писать.
— Мы прошли друг мимо друга с самым независимым видом. Она в ванну, я бегом одеваться. Нет, всякое бывало, но так я ещё не знакомилась с родителям своих ухажёров.
— И что? Потом-то вы встречались? — я сдала багаж, нацелилась на посадку.
— Как-то не тянуло больше… — сестрёнка снова прохрюкала в трубку. — Ну так что, отпишешь мне как выясниться с работой?
— Обязательно, — искренне заверила я. — Вероник, все в самолёт захожу.
— Давай, пей свои седативные и не обделайся по пути, — как всегда беспардонно и честно напутствовала родственница и отключилась.
Меня не хило так обманули, когда подбивали на конференцию. «Поедешь, посмотришь на работу изнутри… Будет к чему стремиться… Такие люди будут…». Людей мне увидеть особо не довелось, к слову и работы, как таковой тоже. Я была кем-то вроде пажа для Спиридонова, потому что как только моя нога коснулась заляпанного асфальта столицы, шеф помпезно передал права на своего секретаря писателю. Я поскрипела зубами, подёргала нервы, не себе, но в итоге…