Современная индийская новелла
Шрифт:
«Сиди спокойно, — убеждала она себя, — ведь под тахту подложены кирпичи. И дверь плотно закрыта, чего ж тут бояться?»
Стукнула калитка, со двора донесся натужный кашель. Значит, вернулся со смены Одхор.
— Ты что, золы наглотался? — слышит Ума привычный вопрос Ранги.
Кашель стал глуше — Одхор вошел в дом, и Ума будет слышать его теперь, пока не уснет. Ранга-то уже привыкла, вроде бы и не замечает. Всем приходится к чему-то привыкать. Вот и она, Ума, многое научилась не замечать за свою недолгую замужнюю жизнь. И грубые шутки мужа тоже.
Под
— Сегодня скажу Умешу, чтобы купил тебе накладную косу. Их теперь все носят.
— Зачем? — обиженно отозвалась Ума. — Не нужны мне искусственные волосы. Пусть хоть крысиные хвостики, но свои.
— Что ж, — рассмеялась Ранга, — пожалуй, ты еще можешь себе позволить так рассуждать. Для молодого мужа уловки не нужны. Он как сухой прут, не успеешь огонь поднести — глядишь, уж и вспыхнул. Попался бы тебе такой сырой чурбан, как мой, поняла бы тогда, каково это. Суши его — не суши, разжигай — не разжигай — все равно никакого проку. Тут поневоле и свое и искусственное — все в ход пускать научишься.
Одхор был намного старше Ранги. Не столько годы согнули его, сколько труд да болезнь. Вон ведь как кашляет не переставая.
А Ранга и сейчас любит наряжаться. Когда-то имя Ранга — что значит красивая — вполне подходило к ней. Да и теперь, хотя темно-багровый румянец покрывает ее щеки, черты лица Ранги не утратили привлекательности. К тому же она умудряется выкраивать деньги на косметику, всегда умело подводит глаза и изящно красит подошвы ног в алый цвет. Сама растирает в ступке пряности и готовит масло для волос.
Не очень-то верилось Уме, что все это Ранга делает ради своего старого мужа. А вот ради Умеша… С Умешем Рангу связывали лишь несколько лет жизни в одном доме. Между тем… как беспрекословно подчиняется ей этот верзила! Он идет за ней, словно бык на веревочке. Тянет ли за веревочку сама Ранга? Этого Ума не знала, но власть Ранги над Умешем бросается всем в глаза. Ранга сама как-то сказала, что это она их сосватала, что, еще не видя невесты, посоветовала соседу жениться именно на Уме. Мол, если кто и может справиться с Умешем, так это девушка, которую зовут Ума. И еще говорила, будто долго его уламывать пришлось.
— Знаешь, что он мне сказал тогда? «Заставишь жениться, так я в первую же ночь задушу ее
И Уме пришлось выслушать непристойную шутку Умеша.
Тяжело стало у нее на душе. Тогда Ума не отдавала себе отчета, что же больше задело ее — грубость услышанных слов или сознание того, что Ранга вертит ее мужем, как хочет. Потом она призналась себе, что все-таки ее уязвило последнее.
Ни в ночь после свадьбы, ни в последующие Умеш, разумеется, и не думал душить жену. И не было еще случая, чтобы он поднял на нее руку или выругал бы за что-нибудь. Но и ласкового слова она от него не слышала. А в присутствии Ранги он так и сыплет шуточками.
День ото дня Уме становилось все тяжелее терпеть соседство Ранги.
Ума была из бедной, вернее, из обедневшей семьи. Отблески той золотой поры, когда их род не знал, что такое нужда, хоть и слабо, но все же озаряли их теперешнюю жизнь. Ее предполагаемый брак с Умешем ни у кого восторга не вызывал, скорее наоборот. Правда, Умеш зарабатывал больше ее братьев, но он человек без роду без племени. К тому же, хотя его должность и называлась как-то по-английски, он был обыкновенный жестянщик, какие в каждой деревне есть.
Однако в решающий момент все эти соображения отошли на задний план, уступив место основному: девушка стала обузой для семьи.
Не слишком юная, Ума заранее готовила себя к тому, что ей со многим придется смириться. Но о подобной ситуации она, конечно, и не помышляла.
Ума старалась сделать так, чтобы Ранга как можно реже заходила к ним. Однажды, когда Ранга пришла уложить ей волосы, она отказалась от ее услуг, сославшись на неотложные дела. На следующий день Ранга пришла опять. Но Ума успела уже причесаться сама. Ранга заметила это, но не сказала ни слова. Может быть, и обиделась, но вида не подала. Через несколько дней как-то утром она принесла Уме блюдо тушеных овощей.
— Умеш в полдень вернется, так пусть поест. Да острого соуса еще добавь, он это любит. Только целое блюдо-то перед ним не ставь — этот дьявол все сожрет и тебе ничего не оставит.
Ума, конечно, к этой еде и не притронулась.
Однажды вечером она сказала Умешу:
— Не могли бы мы получить квартиру попросторнее? Тебе ведь зарплату прибавили.
— Отчего же, могли бы. Только зачем это нужно? — отозвался Умеш, стаскивая замасленные штаны.
— Разве ты не хочешь? — упавшим голосом спросила Ума.
— Да как же это возможно?! — удивился Умеш. — Весь дом нам все равно не дадут. Соседи куда же денутся?
«Пусть хоть в ад провалятся!» — хотелось крикнуть Уме.
С некоторых пор она совсем перестала общаться с Рангой и заходить на их половину.
Ума попыталась завязать знакомство с другими соседями, но их квартал в основном населяли приезжие из Андхры и Пенджаба. Правда, довольно далеко от них жила еще одна бенгальская семья. Хозяйка дома была пожилая женщина, к тому же туговатая на ухо. Охрипнешь, пока с ней до чего-нибудь договоришься.