Современная мадонна
Шрифт:
Уже по его тону она поняла, о чем он собирался говорить. Но, в конце концов, Роури был здесь у себя дома. И, по правде говоря, он имел полное право спросить ее.
— Да, Роури? — ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал по возможности спокойно.
— Что, если?.. — Удивительно, он как будто никак не мог подобрать слова, он, лучший адвокат в Лондоне! Хотя и обстоятельства, конечно, были необычные, убеждал он себя. — Мы не можем делать вид, что ничего не случилось. Что, если ты беременна?
— Проблемы
Он не мог не рассмеяться, такое комическое выражение было на ее лице.
— А почему нет?
— Это одна из тех фраз, какие могла бы сказать моя мама! — Она покраснела, увидев, что он думает о том же, о чем она. Что, если онауже готовится стать мамой?
Но Роури, который привык к логическому, упорядоченному мышлению, настойчиво стремился внести хоть какую-нибудь ясность в их отношения.
— Ты знаешь, нам просто необходимо обсудить…
— Нет! — сказала Энджел так горячо, что это испугало их обоих. Если все, что произошло в отеле «Блэк-Больер», и имело какие-нибудь последствия, Энджел убедилась: главным из них было то, что никогда уже она не будет чувствовать себя ниже Роури, в чем бы то ни было. — Какой смысл обсуждать это? Если я не беременна, тогда разговоры об этом будут пустой тратой времени, а если беременна, тогда все, что мы скажем сейчас, тоже будет бесполезно: мы ведь не знаем, что мы тогда будем чувствовать. — Она посмотрела на него своими чистыми и очень искренними зелеными глазами. — Согласись, Роури, что это так!
Проклятие! Да, она былаправа!
— Похоже на то, — вздохнул он и двинулся в направлении других спален. По крайней мере, на один вопрос он получил ответ, даже не спрашивая. Судя по выражению ее лица, когда она смотрела на гигантское ложе, не было никакой надежды, что она захочет делить его с ним.
Остальные комнаты были отделаны в голубом, красном и изумрудном тонах.
— Какая комната предназначается для Лоркана? — спросила Энджел.
— Он спал в моей комнате.
— А своей у него нет? — Она старалась представить одну из этих комнат яркой, нарядной, со множеством летающих, звенящих и мягких игрушек. Это было довольно трудно. В этой квартире все комнаты напоминали кубики разноцветного льда.
— Пока нет.
Энджел понравилась только ванная: и сама глубокая ванна размером с маленький бассейн, и множество стеклянных флаконов, выстроившихся в ряд с педантичной аккуратностью. Похоже, уборкой здесь тоже ведали профессионалы.
— Нравится? — улыбнулся Роури, когда они вернулись в гостиную.
Можно было, конечно, стиснуть зубы и соврать, но она уже была готова
— Если честно, то не очень.
Роури как-то сник. Он не привык к возражениям.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
— И почему же?
Энджел прошла через всю комнату к большому живописному окну, которое выходило на незастроенный участок общественной земли, и приподняла одну из портьер, держа ее двумя пальцами. Это был тонкий шелк цвета топленых сливок, отделанный более плотной тканью нежного розовато-серого цвета.
— Посмотри на это!
Роури нахмурился.
— Они тебе не нравятся?
Энджел тоже нахмурилась в ответ.
— Дело не в том, нравятсяони мне или нет, они выглядят чудесно! Но они словно сошли со страниц модных журналов. Это хорошо для холостяка, который будет чистить их раз в несколько месяцев.
— И что?
— То, что ты больше не холостяк! У тебя в доме маленький ребенок. Неужели ты не понимаешь, что это значит? Что будет, когда он начнет ползать? И размазывать шоколад по всему этому нежному светлому шелку?
На лице Роури появилось выражение ужаса.
— Лоркан не будет есть шоколад, пока не пойдет в школу, — упрямо возразил он.
Ну, скорее всего, будет, но Энджел не хотела спорить об этом сейчас.
— Не шоколад, так джем.
— Тоже.
Энджел открыла рот, но Роури заговорил раньше, чем она успела ответить.
— Лоркан вообще не будет есть, ползая по квартире. Он будет есть только за столом. Так же, как это делаю я.
Энджел не стала возражать. Она знала все о молодых родителях и их теориях. Роури сам скоро убедится, что воспитание ребенка — это путь, вымощенный компромиссами!
— Ты согласна? — Он требовал ответа.
— Теоретически. — Ее глаза сверкнули, она двинулась к эксклюзивной вазе синего стекла, которая стояла на каминной полке, а в ней — несколько колючих, с шипами веточек. — А как насчет этого? Думаешь, это подходит для ребенка?
— Не беспокойся, я передвину ее.
— А телевизор?
Он помрачнел.
— Тоже.
— Отлично, — кивнула Энджел. — Но нам нужно еще очень хорошо подумать и обо всем остальном.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, мы не сможем позволить себе славную большую старомодную детскую коляску, чтобы можно было оставить его на улице на солнышке. Ее будет тяжело таскать вверх-вниз по всем этим ступенькам, да и твои чопорные соседи будут не в восторге от того, что коляска загромоздит их шикарный вестибюль. И какую бы коляску мы ни купили, все равно кто-то из нас должен будет смотреть за ним все время, потому что это общий сад, а мы ведь не хотим, чтобы Лоркана украли, правда?
Наступило недолгое, но выразительное молчание.