Современная новелла Китая
Шрифт:
Цао Бинкан и в самом деле был немного взволнован: самая красивая, самая добродетельная женщина в деревне впервые за много лет обратила на него внимание и даже приняла подарки, не очень обиделась, да еще оглянулась. Чутье подсказало ему, что достичь цели можно без особого труда и без больших жертв.
Нравы в тех краях господствовали довольно странные: стоило кому-нибудь увидеть гулявших в горах парня и девушку, как насмешкам и пересудам не было конца. Поэтому даже самые смелые не отваживались на подобные путешествия. Женитьба все еще считалась священной миссией родителей. Поженятся, а там пусть делают что хотят. Для замужних
Суюэ обычно не участвовала в таких забавах, как сдирание штанов с мужчин, потому что придерживалась традиционных правил и не считала, что женщина после замужества может себе все позволить. Для нее не существовало других мужчин, кроме мужа. И вдруг она изменила своим принципам. Она знала, чего добивается Цао Бинкан, боялась, но ходить к нему продолжала. В конце концов он овладел ею. Ее словно вела к нему какая-то огромная рука. Бинкан говорил, что это судьба. Суюэ вначале не верила, но ничего другого придумать не могла и в конце концов поверила.
Днем, в поле, некогда было размышлять, зато ночью на нее то и дело накатывала тревога. Судьба? Может быть, и судьба. Это чуть-чуть утешало, усталость брала свое, и Суюэ засыпала. Сомнения и страх быстро рассеивались. Только в минуты близости с мужем, поглаживая его костлявые плечи и спину, она испытывала угрызения совести. Как она перед ним виновата! Даже смертью не искупить этой вины! Переживет ли он, если однажды узнает? Надо порвать с этим Цао, не ходить больше к нему!
Когда Баошэнь засыпал, она, исполненная жалости, легонько касалась его припорошенных мелом волос и думала о том, какой хороший у нее муж: образованный, скромный, трудолюбивый. И как его любят дети! А этот Цао — шелудивый пес. Ему бы денег побольше да баб! Ее, честную женщину, сбил с пути! А муж ничего не знает, спит, как говорится, в грохочущем барабане. От всех он терпит, а тут еще жена рога наставила. Ее совесть, видно, собаки съели!.. Суюэ начинала плакать, и слезы капали на подушку.
В следующий раз, отправившись продавать овощи, она не зашла к Цао Бинкану, но в конце концов та же огромная рука снова привела ее под навес.
В конце месяца Ду Баошэнь полез в стол за деньгами и вдруг обнаружил золотое кольцо. От удивления он потерял дар речи, а придя в себя, спросил Суюэ, откуда оно взялось.
Та струхнула и ответила так, как ее научил Цао Бинкан:
— На базаре купила. Да это подделка, юаня не стоит.
У Баошэня застучало в висках, потому что на ярлыке он прочел: «Выставка-продажа золотых и серебряных украшений». Об этой выставке даже в провинциальных газетах сообщалось. Жена врет, значит, влипла в какую-то грязную историю! Закрыв дверь, Баошэнь с размаху ударил жену по лицу, раз, другой, третий, и Суюэ упала, сжалась в комок, но не заплакала. Тогда Баошэнь пришел в еще большую ярость и принялся колошматить ее кулаками, пинать ногами, потом схватил скалку. Тут женщина зарыдала:
— Не виновата я!..
Она с пятого на десятое рассказала обо всем мужу и, пытаясь
— Убей меня! — вопила женщина, глядя на скалку в трясущейся руке мужа. В этот момент она искренне желала, чтобы скалка опустилась ей на голову. Она все равно будет искать себе погибели. Только смерть избавит ее от страданий и позора.
Тем временем вернулась из школы старшая дочь и, увидев через окно, что происходит, ворвалась в дом и отобрала у отца скалку. Суюэ, тихонько всхлипывая, повалилась на постель. В деревне Западная мужчины в таких случаях обычно вздыхали и отступались. Не таким был Ду Баошэнь. За долгие годы преподавания он усвоил конфуцианский принцип — «ученый стерпит скорее смерть, чем позор», и решил во что бы то ни стало подать жалобу.
Целую ночь он с пристрастием допрашивал жену, а утром отправился в село к двоюродному брату. Как-никак Баомин закончил среднюю школу, у него красивый почерк, не то что у Баошэня, да и тайну он наверняка сохранит. Они долго составляли жалобу, правили, обсуждали: куда лучше ее подать — в суд или волостную управу? Писали чуть ли не дотемна. Баомин даже пожертвовал марку, которую приготовил для очередного письма возлюбленной.
— Возвращайся скорее домой, — сказал Баомин брату, — а то как бы Суюэ рук на себя не наложила!
Он хоть и был молод, а таких историй слышал немало.
— Хорошо бы одолжить у кого-нибудь велосипед.
— В воскресенье никого не найдешь…
Тут Баомин вспомнил, что велосипед есть у Сююй, но идти к ней не хотелось. Ведь она ясно сказала: родители не согласны на их брак, а причину он и сам хорошо знал.
Пришлось Баошэню идти пешком, и он не стал задерживаться. Бросив жалобу в почтовый ящик, он немного успокоился, но тут же подумал, что весь день не видел Суюэ — как она там? Перед уходом из дому он сгоряча швырнул ей кухонный нож и веревку — не случилось бы беды!
Он и не заметил, как в два прыжка вскарабкался на холм. С головы струйками бежал пот, добиравшийся по спине до самых пяток. Если Суюэ покончила с собой, что будет с детьми, стариками, домом, семейным подрядом? Пусть Цао Бинкана присудят хоть к пожизненному заключению — от этого ничуть не легче! Тут Баошэнь струхнул не на шутку, он вдруг понял, что вся семья, и сам он, держится на жене. Можно обойтись без него, только не без нее!
Руки его дрожали, когда он стучал в дверь.
Открыла младшая сестра, выданная замуж в другую деревню.
— Как ты здесь оказалась? — машинально спросил он и метнулся в комнату. Суюэ, живая и здоровая, сидела на постели, а возле нее родители, братья и невестки.
Увидев их, Баошэнь снова распалился:
— Зачем пришли? Испугались, что она покончит с собой? Эта дрянь, распутница?! — Таких слов он никогда прежде не произносил, но сейчас они принесли ему облегчение.
Все молча слушали. Суюэ плакала навзрыд и не поднимала головы, боясь взглянуть на мужа.
— Ладно, хватит, брат! — примирительно сказала сестра. — Во всем виноват этот мерзавец Цао, а невестка просто наивна…
— Наивна, черт побери?!
— Подумай, сколько лет вы прожили в мире и согласии…
— К черту мир и согласие!
Все продолжали молчать. Вдруг Баошэня охватило какое-то безразличие, и, не зная, что делать, он направился к двери.
— Ты куда? — бросился к нему отец. — Хочешь, чтобы вся деревня узнала? Сейчас же вернись!
Он завел его в свою комнату, и Баошэнь только сейчас понял, почему иероглиф «терпение» состоит из двух частей: «сердца» и «клинка».
— Я не вынесу этого!