Современная практика православного благочестия. Том 2
Шрифт:
О забвении себя ради ближнего так говорил и архиеп. Варлаам (Ряшенцев):
«О себе, о своем счастье даже забудь, как заповедал Господь, а ищи пользы и блага других, во имя Божие, и будешь согрет, как небесным солнцем, Божественной любовию».
Вот основные законы общежития, отклонение от которых есть нарушение заповеди о любви.
Поэтому суровость, недружелюбие, нелюдимость, жестокость есть духовные пороки сердца, которые надо лечить.
По этому вопросу ап. Павел пишет такое указание римлянам: «Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью, в почтительности друг друга предупреждайте; в усердии не ослабевайте» (Рим. 12, 10).
В третий раз предложил старец кресло, но девушка села у ног его и сказала, что ей пристойнее так сделать. Тогда старец сказал ей: «Смотри, Аленушка, когда будет судить нас Господь, я скажу, что я три раза предлагал тебе сесть в кресло».
Он же заповедывал своим духовным детям при встрече со знакомыми всегда кланяться первым, вне зависимости от того, моложе или старше был встречный.
Так боятся нарушить долг взаимной почтительности великие духом христиане.
Еп. Феофан Затворник указывает, что во всех делах, и даже в мелочах, надо бояться в чем-либо затруднять ближних. Так он советует: «Старайся всегда писать разборчиво».
Особенно важно проявлять к ближним приветливость. Как говорит Н.:
«Приветливость — дар Божий в награду за чистоту сердца и любовь к людям, ею обычно отличаются все христианские подвижники. Она также отпечатлевается и в голосе, и во всем внешнем облике человека и неотразимо магически действует на сердца людей.
При этом качестве понятна неотразимая влиятельность и обязательность всех его наставлений, которые он произносит, когда есть к тому повод».
Интересен урок, данный прп. Серафимом одной из первоначальных дивеевских сестер — Ксении Васильевне (Дивеевская летопись, стр. 267). Последняя рассказывает:
«Бывало, придешь это к батюшке, а я, знаешь, всегда этакая суровая, серьезная была… а он уставится на меня да и скажет: "Что это, матушка, к кому это ты пришла-то?"
"К вам, батюшка", — отвечаю. «Ко мне, — скажет он, — да и стоишь, как чужая, ко мне-то, к отцу-то, что ты, что ты, матушка?" — "Да как же, батюшка? — бывало, скажу я. — Как же?" — "А ты приди, да обними, да поцелуй меня, да не один, а десять раз поцелуй-то, матушка", — ответит он.
Бывало, и скажешь: "Ах, как же это, батюшка, разве я смею?"
"Да как же не смеешь-то, ведь не к чужому, ко мне пришла, радость моя, этак к родному не ходят, да где бы это ни было, да при ком бы ни было, хотя бы тысяча тут была, должна прийти и поцеловать, а то стоишь, как чужая"».
Эти слова могли бы соблазнять, если бы они были произнесены не глубоким старцем и великим святым.
При этом надо вспомнить и повеление ап. Павла христианам Римской и Коринфской церквей: «Приветствуйте друг друга святым целованием»(Рим. 16, 1-16; Кор. 16, 20).
Вместе с тем в отношении с ближними св. отцы предлагают нам также воздерживаться от «свободного обращения», понимая под этим некоторую степень дерзости и недостаточного уважения.
Ни в коем случае не разрешают св. отцы касаться фамильярно чужого тела. Каждый человек есть образ Божий, и поэтому к каждому человеку, кто бы он ни был, у христианина должно быть благоговейное, почтительное и осторожное отношение.
Прп. Варсонофий Великий давал такую заповедь своим ученикам:
«Приобрети твердость, и она удалит от тебя свободу в обращении с ближними, причину всех зол в человеке(Отв. 255).
Обучи глаза твои не смотреть ни на кого
Высоко ценит и щедро награждает Господь духовные подвиги отрекшихся от мира, живущих в затворах, пустынях и уединении. Но не то спрашивает Господь у тех, кто живет в миру и постоянном общении с ближними. Здесь Господь ценит прежде всего взаимную любовь, мир и согласие во взаимоотношениях.
Интересен в этом отношении один из рассказов из жизни прп. Макария Египетского. Великому святому был однажды голос: «Макарий, ты не достиг еще такого совершенства в добродетельной жизни, как две женщины, проживающие вместе в ближайшем городе».
Преподобный идет из пустыни в город, находит указанных женщин, говорит им, что ради них он пришел из далекой пустыни, и просит рассказать ему об их добрых делах.
«Мы мирянки — живем со своими мужьями, — отвечали женщины с большим удивлением, — и какие же добродетели ты желаешь найти в нас?»
Но преподобный настаивал, чтобы они рассказали об образе их жизни, и тогда женщины сказали ему:
«Мы жены двух родных братьев, и уже пятнадцать лет живем вместе в одном доме.
За это время мы не сказали друг другу ни одного злобного или дурного слова, никогда не ссорились и жили в мире и согласии между собою.
Недавно мы решили присоединиться к сонму святых дев, служащих Богу, но не могли упросить мужей наших отпустить нас, хотя просили их с большой настойчивостью и слезами. Получив отказ, мы заключили завет с Богом и между собою: не произносить ни одного мирского ("праздного") слова до самой смерти нашей».
Из этого рассказа видно, как высоко оценивается Господом совместная жизнь в мире, любви и согласии.
Для тех, кто в силе это делать, повторяем: самым важным делом по отношению к близким является поддержание в них бодрого, радостного настроения, укрепления их мужества и веры.
«Утешайте, укрепляйте и ободряйте всех, кого только можете и чем только можете», — дают такой совет старцы. Здесь позволительны и невинные шутки, и веселые рассказы, и истории с основой нравоучения.
Даже такие великие подвижники, как прп. Антоний Великий, позволяли себе шутить с учениками своими, чтобы спасти их от уныния.
Неизменно бодрым и веселым был всегда старец Амвросий Оптинский, любивший пошутить, говорить в рифму и старавшийся всячески поддерживать веселость и бодрость в своих духовных детях.
Так же поступал и прп. Серафим Саровский. Вот одно из наставлений последнего, преподанное им одной из начальствующих дивеевских сестер. Она рассказывает:
«Вот, бывало, спросит:
— Что, матушка, ты с сестрами-то завтракаешь, когда они кушают?
— Нет, батюшка, — скажешь.
— Что же так, матушка? Нет, ты, радость моя, не хочешь кушать — не кушай, а садись всегда за стол с ними. Они, знаешь, придут усталые, унылые, а как увидят, что ты сама села и ласкова и весела с ними и бодра духом, ну и они приободрятся и возвеселятся и покушают-то более с великою радостью.
Ведь веселость не грех, матушка, она отгоняет усталость, а от усталости ведь уныние бывает, и хуже его нет, оно все приводит с собою.
Вот и я, как поступил в монастырь-то, матушка, на клиросе тоже был и какой веселый-то был, радость моя, бывало, как ни приду на клирос-то, братья устанут, ну и уныние нападает на них, и поют-то уж не так, а иные и вовсе не придут.
Все соберутся, я и веселю их, они и усталости не чувствуют. Ведь дурное что говорить ли, делать ли нехорошо и в храме Божием не подобает, а сказать слово ласковое, приветливое да веселое, чтобы у всех перед лицом Господа дух всегда весел, а не уныл был, — вовсе не грешно, матушка».