Современная румынская пьеса
Шрифт:
Сцена представляет внутренний двор старинного замка, расположенного в лесу.
Замок — а это именно замок, а не усадьба — приспособлен к обстоятельствам пьесы. Он окружен вековой стеной и потому выглядит как крепость. В глубине двора начинается сад с беседкой, перед которой фаянсовая скульптура гнома с красными губами. Часы на башне будут отсчитывать время.
III. Пьеса была начата в последние дни декабря 1971 года. Закончена в январе 1972-го.
IV. Посвятить ее тому, кому 8 января исполнилось 9 лет — Траяну Попеску, самому старшему из трех Попеску, ни один из которых не знает таблицы умножения.
П т и ц а. Господин Мирча Мушат.
Входит М и р ч а М у ш а т. Слышен шум удаляющейся машины.
М у ш а т. Доброе утро.
П т и ц а. По двору направо.
Слышно, как останавливается еще одна машина. М у ш а т исчезает.
Господин Оприцеску.
Появляется О п р и ц е с к у.
М а л ы ш. Доброе утро.
П т и ц а. По двору направо.
М а л ы ш. Ты чем-то расстроен?
П т и ц а. Напротив, я весел.
Останавливается еще одна машина. М а л ы ш исчезает вслед за Мушатом.
Господин доктор Стамбулиу Василе.
С т а м б у л и у. Доброе утро.
П т и ц а. По двору направо.
С т а м б у л и у. Я знаю.
П т и ц а. Не сомневаюсь. Но таков приказ. Чтобы никто не забыл.
С т а м б у л и у. У тебя красные глаза. Ты плакал?
П т и ц а. Я никогда не плачу и не буду плакать.
С т а м б у л и у. И жалованье тебе платят не за то, чтобы ты плакал. (Исчезает.)
П т и ц а. Господин Константин Ирос.
Останавливается еще одна машина. Появляется И р о с.
И р о с. Доброе утро.
П т и ц а. А это кто? (Показывает на человека, который сопровождает Ироса.)
И р о с. Я тебе еще вчера объяснил: мой адъютант Мирон Давид.
П т и ц а. Я забыл. Господин Мирон Давид!
Д а в и д. Все пришли?
П т и ц а. По двору направо.
Д а в и д. Пришли все?
П т и ц а. Не знаю, меня это не касается, я их не считал.
Д а в и д. Они не овцы, чтобы их считать.
П т и ц а. Я не потому их не считал, что они не овцы, просто я не умею считать.
Д а в и д. Ты неграмотный?
П т и ц а. Нет. Я дурак.
Д а в и д. Зачем же тебя здесь держат?
П т и ц а. Чтобы
И р о с. Он не дурак, он умственно отсталый. На фронт его послать нельзя, вот и мобилизовали на легкую работу.
П т и ц а. На легчайшую: я обмываю мертвых.
Слышно, как останавливается еще одна машина. Э т и д в о е исчезают.
Господин директор Доминик Берчану.
Входит Б е р ч а н у.
Б е р ч а н у. По двору направо.
П т и ц а. Я знаю, что вы знаете.
Б е р ч а н у. Надеюсь, сегодня ты не будешь плакать. (Хлопает его по плечу.) Ты не виноват. Я — тоже. И все же я принес тебе платок, чтобы ты не вытирал глаза и нос полой рубашки. Я ведь не плачу.
П т и ц а. Мне платят не за то, чтобы я плакал.
Б е р ч а н у. А мне платят за то, чтобы я не плакал.
П т и ц а. Я могу делать что хочу — я кретин.
Б е р ч а н у. Разве я сказал, что ты кретин?
П т и ц а. Не вы, доктор сказал. И он прав. Я сам знаю, что я кретин. Ночью я забываю сходить на двор и…
Б е р ч а н у. Не сердись на доктора Стамбулиу. Они с твоим отцом односельчане, и поверь мне, он сделал доброе дело, мобилизовав тебя на легкую работу, недалеко от дома. (Смотрит на часы.) Восемь часов. Ты сказал, чтобы она была готова к восьми?
П т и ц а. Ей сказал тот, кто должен был сказать.
Б е р ч а н у. Но ведь я просил тебя передать ей от моего имени, чтобы она достойно держалась, была прилично одета, хорошо причесана.
П т и ц а. У нее бабка: она причесывает ее с семи часов…
Б е р ч а н у. Пожалуйста, позови ее и скажи, чтобы она на меня не сердилась — ведь моей вины здесь нет.
П т и ц а. Она знает.
Б е р ч а н у. Позови ее, пожалуйста… (Исчезает.)
Торопливо входит с в я щ е н н и к, видно, что он пришел пешком. Не говоря ни слова, он направляется туда, куда уже прошли все остальные.
П т и ц а. Отец Изидор Мирча. (Уходит в глубь сцены, стучит в дверь камеры.)
Выходит С е в а с т и ц а.
Восемь часов.
П я т е р о с т р а ж н и к о в вырастают как из-под земли по обе стороны двери.
С е в а с т и ц а. Что нового?
П т и ц а. Ничего. Все как было условлено: в восемь тридцать ее казнят. Там же, через двор, направо.