Современная советская фантастика(Сборник)

Головачев Василий Васильевич

— А пока мы решаем, оборотни продолжают охоту, — не выдержал кто-то из сидящих в зале.

— Продолжают. Тем не менее контакт с ними исключительно важен. Многие ученые склоняются к тому, что сверхоборотень — древнейшая форма жизни в космосе, реликт невообразимо далеких эпох…

— Неубедительно, — прозвучал тот же голос. — Вопрос стоит так: или мы, или они. Ведь действенных методов защиты от них нет?

— Разрешите, я отвечу? — поднялся с места Пинегин.

Банглин нахмурился, на миг задержал взгляд на кряжистой фигуре руководителя отдела и согласно кивнул.

Пинегин несколько мгновений смотрел в пол, потом сдавил пальцами усталые глаза — отдыхать ему за месяц

так и не пришлось — и выпрямился.

— Когда-то в девятнадцатом и двадцатом веках люди, наши предки, истребили почти всех хищных животных на Земле. Некоторые редкие виды исчезли совсем, безвозвратно. О нарушении экологического баланса Земли я не говорю, стоит ли напоминать и о том, что каждый вид животных уникален? Сейчас мы столкнулись с редчайшим явлением в космосе, со сверхоборотнем — либо «одичавшим» автоматом, либо суперформой жизни. Кстати, вы знаете, что представляет собой оболочка сверхоборотня? Это одна колоссальная молекула воды! Полимерная вода! Гравихимики устроили в связи с этим открытием торжественные похороны прежней теории и уже строят новую. Да это же невероятная удача, открывающая простор для изучения и познания жизни во вселенском масштабе! Да, это хищная форма жизни. Но имеется одно маленькое соображение: нападения оборотней на человека так часты не потому, что они ищут встреч с нами, а потому, что мы нарастающими темпами исследуем Галактику. Сверхоборотней всего десять. Несколько выстрелов, — а я знаю, любителей пострелять и сейчас немало среди нас, — и сверхоборотни исчезнут. А вы, здесь сидящие, хорошо представляете, какие последствия несет уничтожение их рода? Последствия необратимые, ибо стоит поразмыслить на досуге и над тем, в борьбе с какими врагами обрели такую защиту оборотни!

И еще одна мысль: память их не имеет себе равной в мире, и ценность запасенной в ней информации наверняка велика, потому что сверхоборотни до встречи с нами могли посетить сотни планет и встретиться с не менее диковинными формами жизни, чем они сами. Конечно, стоимость человеческой жизни измерению не подлежит, я и не пытаюсь сравнить ее с ценностью этой информации, и проблемы — мы или они — не должно быть! Возможен только один по-настоящему разумный подход — и мы, и они!

Пинегин, не поднимая головы, сел с Диего. Зал молчал…

— Куда теперь? — спросил Пинегин Вирта, останавливаясь у входа в зал таймфага.

— В медцентр на Камчатке, там врачи сейчас решают судьбу Габриэля. Потом… потом в Даль-разведку, за новым назначением. А тебе пора отдохнуть, выглядишь ты скверно.

— Торанц дал всем официальное разрешение на неделю отдыха.

— Тем более. Оборотень в надежных руках. Кстати, ты в своей грандиозной речи говорил о сверхоборотнях как о живых существах. Ты всерьез думаешь, что они живые космические левиафаны? А как же серые люди?

Пинегин вздохнул, поглядел на браслет с цифрами времени.

— Это объяснить легко — симбиоз. Ты будешь у Габриэля первым, обрадуй его, у него родился сын. Назвали Святославом.

— Так звали Сташевского. — Диего погрустнел. — А вот Анна не хочет детей. Пока ты пограничник, говорит, я не могу быть спокойна и не хочу растить сына без отца.

— С одной стороны, она права.

— Права, конечно. — Диего пожал протянутую руку. — Зайди как-нибудь, попробуй поговорить. До связи? Надеюсь, следующая наша встреча уже не будет связана с проблемой сверхоборотня?

— Кто знает, друг мой, кто знает. Но ты прав, лучше бы этой проблемы не было.

Часть 2

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Полигон

Диего

стоял перед синеватым остекленелым куполом и смотрел на свою раскоряченную тень. В полупрозрачной глубине расплавленного песка поблескивали серебристые петли, узлы, жилы — все, что осталось от ажурных металлических опор, возносивших на километровую высоту решетки силовых отражателей. Теперь же кругом была пустыня, напоминающая ад, и лишь посередине возвышался оплавленный купол энергостанции с остатками раструба энергоотвода. Интересно, как он-то уцелел в пробушевавшем ядерном смерче?

Диего поежился и перевел скафандр на охлаждение. «Марс, — подумал он, — горная страна Эллада… Идеальный полигон для „громких“ экспериментов. А если бы сверхоборотня вздумали изучать на базах Луны? Или вообще на Земле?»

— Обхожу активную зону, — негромко сказал он, хотя мог бы и не говорить — за ним наблюдали. Над полигоном кружило чуть ли не с полсотни разного рода зондов, в зените для страховки висел крейсер спасфлота, а вокруг уничтоженного полигонного комплекса располагались передвижные силовые установки, способные выдержать любой ядерный взрыв.

«Двенадцать человек обслуживающего персонала!.. Двое ученых с мировыми именами!.. Кто из них ожидал подобного конца?! Понадеялись на силу… Какой жестокий урок человеческой самонадеянности! Взрыв — и ни оборотня, ни полигона! Впрочем, может, он выжил в этой свистопляске? Сохранился же купол энергостанции…»

Сквозь шелест помех в наушниках пробился голос Торанца:

— Следи за энергоотводом. Станция по всем признакам работает, потребителей нет и выбросы не исключены. Как понял?

— Понял хорошо, — равнодушно ответил Диего.

На глаз измерив расстояние, он прикрепил основание сигнализатора к луже бирюзового стекла, и продолговатый баллон на конце тонкого шеста затеплился розовым огоньком, а в наушниках раздалось тихое пульсирующее гудение, предупреждающее о слабом потоке жесткого излучения, струящегося из раструба энергоотвода. Диего не спеша направился к гигантской по человеческим меркам воронке в теле материкового щита марсианской Эллады. Воронка эта, около двух километров в диаметре и глубиной в полкилометра, не была порождением взрыва. Когда-то ее накрывал золотистый купол, скрывавший под собой технический комплекс полигона, все его службы, склады и лаборатории. В ядерном огне испарился не только купол, но и вся его начинка, и воронка теперь была залита лишь черной тушью тени; бока ее кое-где посверкивали холодными бликами расплавленной породы.

Диего обошел скособоченный купол энергостанции, стоявший на краю воронки, поднес к глазам двадцати к ратный бинокль.

— Видно плохо, тень, — сказал он через минуту. — Но вход в тоннель не завален. Попробую спуститься.

В центре воронки начиналась шахта, уходящая некогда к командному пункту полигона и его вычислительному центру. Шахта была неглубокой, всего сорок метров, но у людей все же таилась надежда — вдруг помещения центра уцелели и люди там живы?

Диего понаблюдал за воронкой еще несколько минут и со вздохом опустил бинокль. Сверхоборотень исчез. Или он действительно взорвался, или каким-то образом вырвался из плена, взорвав полигон. Не мог же он спрятаться в жерле шахты? Хотя и в этом случае он был бы доступен человеку: гравитационные детекторы сразу засекли бы концентрацию массы. А на сегодня таких концентраций известно две: купол энергостанции и шахта в центре воронки. По всей вероятности, шахта завалена не успевшими испариться обломками громадного здания, но не исключено, что сверхоборотень нашел себе убежище там…