Современная японская новелла 1945–1978
Шрифт:
Бабушка по знакомству купила на рыбном базаре омара, — она хотела приготовить ужин дяде Хиросэ. Омара еще не перенесли на кухню, и он ворочался в кастрюле в углу. Бабушка сняла легкое платье, в котором обычно ходила летом, и немного приоделась. Сиро понял, что в доме готовилось что-то чрезвычайное.
— А Кодзиро-сан? — спросила бабушка у матери, которая, стоя к ним спиной, переодевалась в другой комнате.
— Кажется, снова плеврит начался. Сегодня на работе не был, — сказала мать и села в одной комбинации
Сиро показалось, что мать плачет. Он знал уже, что плевритом в их доме называли туберкулез. Дядя заболел той же болезнью, от которой умер отец.
С того дня мать перестала улыбаться. Словно в ней что-то оборвалось. Прежде она никогда не ссорилась с бабушкой, а тут стала изводить ее упреками. Даже Сиро невольно хмурился.
— Вы не хотели, чтобы я привела в дом Сэйитиро, хотя и комната для него была. Я просила вас, а вы не согласились.
— Да, если дедушка был против! Все же мы заботились о вас. Когда родился Сиро, дедушка отпраздновал его рождение, не то что дедушка Хиросэ. Он признал тогда вашу женитьбу и принял Сэйитиро. А когда Сэйитиро заболел туберкулезом, дедушка собирался взять на воспитание Сиро. Он ведь говорил тебе об этом, не так ли?
— А о нас вы подумали? Где бы мы стали жить, больной Сэйитиро и я?
— Но мы не могли взять к себе Сэйитиро, он же старший сын в семье Хиросэ.
Мать вспомнила событии десятилетней давности и не желала слушать оправданий бабушки. Глаза ее мрачно темнели.
— Только Кодзиро всегда был добр ко мне, — сказала она.
Бабушка промолчала.
— Он давно уже предлагал мне выйти за него.
Сиро вспомнил встречу в зоопарке. Мать покачала тогда головой. Дядя любил ее и хотел ей помочь. А теперь что? Он холодно посмотрел на мать.
Кончились каникулы, начались занятия в школе. Однажды мать не пришла домой ночевать. На другой день бабушка велела Сиро сходить на службу матери. Он пошел, пропустив уроки. Оказалось, мать подала накануне заявление об уходе и не вышла на работу.
— Что стряслось? Это на нее не похоже, — прошептала бабушка. — Если мама вернется, ничего не говори ей. — И она после полудня куда-то ушла.
Сиро положил перед собой расписание уроков и стал заниматься. Это было легче, чем думать о матери.
Открылась дверь прихожей. Он подумал, что вернулась мать, однако мужской голос спросил:
— Есть кто-нибудь из семьи Охара-сан?
В прихожей стоял полицейский в форме и еще какой-то человек.
— Охара Кэйко здесь проживает? — спросил человек в штатском и показал ее сезонный билет. — На дверной табличке указано: «Охара Сиро». Кто это?
— Это я.
Бабушка из осторожности написала на дверной табличке мужское имя.
— Кэйко — моя мать. Отца нет.
— Тебе сколько лет?
— Пятнадцать.
— Учащийся, значит?
Сиро
— Есть еще кто-нибудь?
Сиро покачал головой.
— Тогда придется тебе пойти с нами. Дело в том, что женщина, похожая на твою мать, найдена мертвой вдвоем с мужчиной. Тут, неподалеку. В гостинице перед Медицинским факультетом.
Перед Медицинским факультетом университета Кюсю стояло несколько гостиниц. Они открылись здесь для больных, приезжавших в университетскую клинику из провинции. Сиро вспомнил окна и прихожие гостиниц, обращенные к улице.
Он оделся и вышел из дома. Наверно, полицейский просто провожал следователя к их дому, потому что по дороге он оставил их.
Сиро шел рядом со следователем, стараясь не отставать. Они пересекли парк.
— Я сегодня не ходил в школу, — сказал Сиро и объяснил следователю, почему он оказался дома.
— Видимо, это твоя мать. Тебе не знакомо имя Осима Сабуро?
— Нет.
— В книге постояльцев мужчина записался как Осима Сабуро с супругой Кэйко. — Следователь пытался развлечь Сиро разговором. — У мужчины был только кошелек. Вчера днем попросил номер, отдал хозяину гостиницы пять го рису и сказал, что жена вскоре приедет.
В прихожей гостиницы никого не было. Ничто не напоминало о происшествии, только на втором этаже в конце коридора стоял полицейский.
Следователь открыл дверь комнаты. Обнаженные мужчина и женщина лежали рядом на постели.
— Ну что это! Хотя бы одеялом прикрыли, — недовольно сказал он.
— Горничная взяла одеяло проветрить.
Следователь снял мужской пиджак, висевший на стене, и прикрыл им бедра трупов. Это был пиджак отца, в котором дядя приезжал к ним после войны. Брюки следователь накинул на грудь матери.
Наверно, приняли яд. Подробности узнаем потом, — сказал следователь и, повернувшись наконец к Сиро, спросил: — Это твоя мать?
Голова матери покоилась на маленькой подушке, волосы аккуратно причесаны, не спутались, как бывает во сне. Словно она только что прилегла и вот-вот заснет. Сиро впервые видел мать голой в постели. Глаза ее были закрыты, и было трудно уловить выражение лица. Решившись, Сиро поднял брюки, — между грудями виднелось смуглое родимое пятно, похожее на гору Фудзи.
Сиро кивнул следователю.
— В шкафу платье и вещи. Посмотри: они принадлежат твоей матери? — Следователь показал в угол комнаты.
Сиро оглянулся. Дверцы шкафа были открыты, там лежали юбка и блузка, которые вчера были на матери, и ее сумка. Наверно, в сумке и был тот сезонный билет, который показал ему следователь. Комбинация матери почему-то висела на плечиках.
— А мужчину ты знаешь? — спросил следователь.
Сиро покачал головой.
— На подкладке пиджака написана фамилия Хиросэ.