Современная японская новелла 1945–1978

Оэ Кэндзабуро

— Вот почему я… О, гости!. Здравствуйте! — Я улыбнулась вошедшим посетителям. Это были, вероятно, рабочие. — Дайте мне, пожалуйста, передник, — тихо сказала я хозяйке.

— Ого! Какую красавицу наняли! — воскликнул один из посетителей.

— Ну, вы не очень-то! — нарочито серьезно ответствовал хозяин. — Она больших денег стоит.

— Выходит, племенной рысак в миллион долларов? — цинично заметил другой посетитель.

— Не горюй: говорят, если рысак — кобыла, он идет в полцены, — в тон ему бросила я, разливая по чашкам сакэ.

— Ну

зачем же! Я слышал, у нас скоро будет полное равенство для всех, даже для лошадей и собак, — вмешался в разговор самый молодой из посетителей. — А я, знаете, сразу в вас влюбился, с первого взгляда. А это кто? У тебя уже есть ребенок?

— Это не ее, — ответила хозяйка, входя в зал с мальчиком на руках. — Мы взяли его у родственников. Теперь и у нас есть наследник.

— А значит, и деньги водятся.

— Как бы не так! Одни долги, — проворчал хозяин и, сразу изменив тон, любезно сказал: — Что вам подать? Хотите ёсэнабэ?

Был, сколько мне помнится, канун рождества, поэтому посетители шли один за другим. Во рту у меня с утра не было ни крошки, но безрадостные мысли совсем отбили аппетит. Даже когда хозяйка любезно предлагала мне перекусить, я отвечала:

— Спасибо, я сыта, — и продолжала обходить столики.

Быть может, это нескромно, но мне казалось, что это из-за меня в ресторане в тот день царило такое оживление, тем более что многие со мной заигрывали, спрашивали имя, назначали свидания.

«Однако чем это все кончится? — думала я. — Надежды никакой». Улыбаясь, я смело отвечала на грубые шутки посетителей, грубо шутила сама, кокетничала, разливая сакэ. А на душе у меня скребли кошки, мне хотелось, чтобы тело мое стало бесплотным, растворилось в воздухе.

И все же на свете иногда случаются чудеса.

Это было примерно в десятом часу. В ресторан вошел мужчина в маскарадной рождественской треуголке из бумаги и в черной, как у Арсэна Люпэна^[2], полумаске. С ним была худощавая интересная дама лет тридцати пяти. Мужчина сел в углу зала спиной ко мне. Однако я сразу узнала его, едва он показался в дверях; это был мой муж — вор!

Очевидно, он не заметил меня, а я, притворяясь, что тоже не знаю его, флиртовала с посетителями. Через минуту дама, сидевшая с мужем, окликнула меня:

— Подойдите к нам!

— Слушаю! — отозвалась я и подошла к их столику. — Добрый вечер! Вам сакэ?

Метнув на меня быстрый взгляд из-под полумаски, муж явно удивился, я легонько похлопала его по плечу и заговорила шутливо:

— Поздравляю с рождеством! Или как это говорят в таких случаях? Мне кажется, вы в состоянии выпить еще немало.

Дама не поддержала шутки и со строгим лицом проговорила:

— Послушай, милая! Будь добра, позови сюда хозяина, нам нужно поговорить с ним.

Я пошла на кухню к хозяину, который в это время что-то жарил на плите.

— Отани-сан пришел! Идите к нему, но обо мне ничего не говорите. Мне не хочется ставить Отани в неловкое положение.

— Пришел все-таки!

До сих пор хозяин

не совсем верил мне, но теперь он, очевидно, решил, что Отани пришел сюда моими стараниями.

— Так вы обо мне ничего не говорите, — еще раз попросила я.

— Ну что ж, это нетрудно, — согласился хозяин.

Войдя в зал, он направился прямо к столику мужа.

Обменявшись несколькими словами, все трое вышли из ресторана.

«Теперь все в порядке!» Мне почему-то хотелось верить, что все кончится благополучно. От радости я крепко схватила за руку молоденького парнишку лет двадцати, одетого в темно-синее узорчатое кимоно, и сказала:

— Давайте выпьем! Сегодня же рождество!

* * *

Через каких-нибудь полчаса, а может быть, и раньше, хозяин вернулся. Он подошел ко мне и сказал с довольной улыбкой:

— Спасибо вам. Я получил свои деньги.

— Правда? Слава богу! Все?

Он как-то криво улыбнулся:

— Нет, только вчерашние.

— Сколько же всего за ним?

— Двадцать тысяч.

— И это все?

— Да, я сделал большую скидку.

— Хорошо. Эти верну я. Только разрешите мне поработать у вас. Я заработаю и верну вам все.

— Вот это здорово! Да вы прямо-таки волшебница!

Мы оба расхохотались.

Около одиннадцати часов я покинула ресторан, и мы с сыном вернулись домой. Мужа, как всегда, еще не было, но я была спокойна. Завтра я опять пойду в ресторан и, может быть, снова его увижу. Я удивлялась, как мне это до сих пор не приходило в голову. Когда-то в отцовском кафе в Асакуса я неплохо обслуживала посетителей; почему бы мне не испробовать свои способности еще раз? Ведь за один только сегодняшний вечер я заработала пятьсот иен чаевых!

Из рассказа хозяина я узнала, что вчера ночью мой муж отправился ночевать к кому-то из своих знакомых, а сегодня с самого раннего утра зашел в бар в Кёбаси, который содержит та самая женщина, что была с ним. Там он пил виски и без счета сорил деньгами, раздаривая их девушкам из бара в виде рождественских подарков. Около полудня вызвал такси и уехал куда-то, но вскоре вернулся, неся с собой треуголку, маску, праздничный торт и даже целую индюшку; потом пригласил знакомых и закатил грандиозный пир. Хозяйка бара полюбопытствовала, откуда у него такие деньги, — ведь она знала, что у него никогда их нет. Тогда муж чистосердечно признался ей во всем.

Это женщину не устраивало, а вдруг дело дойдет до полиции! А Отани — ее близкий знакомый, это скомпрометирует и ее. Она настойчиво советовала ему вернуть деньги, а потом велела проводить ее в Накано и сама отдала деньги хозяевам ресторана. Закончив рассказ, хозяин сказал:

— В общем, я знал, что так оно и случится. Но вы-то как ловко все устроили. Небось попросили его друзей повлиять на него?

Хозяин думал, что я и впрямь явилась в ресторан нарочно, чтобы дождаться мужа. Но я не стала разуверять его и сказала: