Современницы о Маяковском
Шрифт:
Читал и отрывки.
Когда не бывало денег:
Сегодня я плакал: хотелось сирэйни,-
В природе теперь благодать!
Но в поезде надо, — и не было дэйнег —
И нечего было продать.
Я чувствовал, поле опять изумрудно.
И лютики в поле цветут…
Занять же так стыдно, занять же так трудно,
А ноги сто верст не пройдут.
("Carte-postale")
Были стихи Северянина, которые Маяковский пел, издеваясь над кем-нибудь или над самим собой. На улице, при встрече с очень уж "изысканной" девушкой:
Вся
……………………………………………..
("Южная безделка")
Прочитав какую-нибудь путаную ерунду:
Мой мозг прояснили дурманы
Душа влечется в примитив.
("Эпилог")
Если восторгались чем-нибудь сто раз читанным:
Вчера читала я, — Тургенев
Меня опять зачаровал.
("Письмо из усадьбы")
Если женщина кокетливо отвергала его:
Тиана, как больно! мне больно, Тиана!
("Тиана")
Когда бывало скучно, ему ужасно хотелось:
Пройтиться по Морской с шатенками.
("Еще не значит…")
Если за покером партнер вздрагивал, неудачно прикупив, неизменно пелось:
И она передернулась, как в оркестре мотив.
("Марионетка проказ")
– -
Бурлюк вспоминает, что Маяковский, еще до того как стал писать стихи, часто встречался с Виктором Гофманом [19] . Не помню, чтобы Маяковский мне об этом рассказывал, помню только несколько строк Гофмана, которые он цитировал при какой-нибудь нагроможденной безвкусице и искусстве ли, в платье, прическе…
Где показалось нам красиво
Так много флагов приколоть.
("Летний бал")
[19]
Гофман Виктор Викторович (1884–1911) — писатель.
И на романтической природе:
Там, где река образовала
Свой самый выкуплый изгиб
(вместо — "выпуклый").
Если мне не хотелось гулять, он соблазнял меня: "Ну, пойдем, сходим туда, "где река образовала".
– -
В 1915–1916 годах Маяковский постоянно декламировал Сашу Черного [20] . Он знал его почти всего наизусть и считал блестящим поэтом. Чаще всего читал стихи — "Искатель", "Культурная работа", "Обстановочка", "Полька".
[20]
Саша Черный (Гликберг Александр Михайлович; 1880–1932) — поэт, деятельный сотрудник "Сатирикона".
И отрывки, в разговоре, по поводу и без повода:
Жил на свете анархист,
Красил
Ездил к немке в Териоки
И при этом был садист.
("Анархист")
С горя я пошел к врачу.
Врач пенсне напялил на нос:
"Нервность. Слабость. Очень рано-с.
Ну-с, так я вам закачу
Гунияди-Янос".
("Искатель")
Когда на его просьбу сделать что-нибудь немедленно получал ответ: сделаю завтра, — он говорил раздраженно:
Лет через двести? Черта в стуле!
Разве я Мафусаил?
("Потомки")
Если в трамвае кто-нибудь толкал его, он сообщал во всеуслышание:
Кто-то справа осчастливил —
Робко сел мне на плечо.
("На галерке")
В разговоре с невеждой об искусстве:
"Эти вазы, милый Филя,
Ионического стиля!"
("Стилисты")
Или:
Сей факт с сияющим лицом
Вношу как ценный вклад в науку.
("Кумысные вирши")
О чьем-нибудь бойком ответе:
Но язвительный Сысой
Дрыгнул пяткою босой.
("Консерватизм")
Помню:
Рыдали раки горько и беззвучно.
И зайцы терли лапами глаза.
(" Несправедливость")
Ли-ли! В ушах поют весь день
Восторженные скрипки.
("Настроение")
"Мой оклад полсотни в месяц,
Ваш оклад полсотни в месяц,-
На сто в месяц в Петербурге
Можно очень мило жить…"
("Страшная история")
Рассказывая о каком-нибудь происшествии:
Сбежались. Я тоже сбежался.
Кричали. Я тоже кричал.
("Культурная работа")
Многому научил Саша Черный Маяковского-сатирика.
Часто читал некоторые стихи сатириконских поэтов:
Звуки плыли, таяли.
Колыхалась талия…
Ты шептала: "Та я ли?"
Повторяла: "Та ли я?!"
Не сказал ни слова я,
Лишь качал гитарою…
Не соврать же: новая,
Коли стала старою!
(К. Прутков, "Та-ли?!")
С выражением декламировал "Бунт в Ватикане" ("Взбунтовалися кастраты…") Ал. Конст. Толстого, которого очень любил.