«Великое слово», дума г. Кольцова, заключает собою XI том «Современника». Эта дума по глубокой мысли, по возвышенности выражения принадлежит к роскошнейшим перлам русской поэзии. Вот она:
тьму ночи и свет;Могучие силыСомкнуло в миры,И чудной, прекраснойПовеяло жизнью;Земля красоваласьРоскошным эдемом…И дух воплощенный,Владетель земли,С челом вечно юным,Высоким и стройным,С отсветом свободыИ мысли во взоре,На светлое небоКак ангел глядел…Свобода души!Где ж рай твой веселый?Следы твои страшны,Отмечены кровьюНа пестрой страницеШирокой земли;И лютое гореЕе залило —Ту дивную землю,Бесславную землю.Но слово «Да будет!» {17}Не мимо идет:В хаосе печали,В полуночном мракеНадземных судеб,Божественной мысльюНа древе крестаСияет и светитТерновый венец…И горькие слезы —Раскаянья слезы,На бледных ланитахЗемного царяЗажглись упованьемВысоким и светлым.И дух вдохновляетМятежную душу:И сладко ей горе,Понятно ей горе —Оно искупленьеПрекрасного рая…«Да будет!» и было,И видим, и будет —Всегда, без конца…Кто ж он, всемогущий,И где обитает?..Нет богу вопроса,Нет меры ему!..
16
Из «Евгения Онегина» (гл. шестая, строфа XXXVII).
17
У Кольцова далее строка: «То вечное слово».
Отделение стихотворений в XII томе тоже начинается поэмою. Это поэма г. Ершова – «Сузге»; к содержанию ее подало повод событие завоевания Сибири Ермаком. Стих бойкий, плавный – местами гармонический и поэтический – составляет достоинство поэмы; а отсутствие сжатости и силы – ее недостаток. Если бы г. Ершов, написавши свою поэму, отложил
ее в сторону и потом, в минуты вдохновения, делал бы поправки, заменяя десять стихов – двумя-четырьмя, – тогда его поэма была бы прекрасным поэтическим цветком на пустынном и мертвом поле современной русской поэзии. «К равнодушной», стихотворение гр-ни Ев. Р-ной {18} , замечательно более по мысли, нежели по художественной отделке. «Новые строфы из «Евгения Онегина»«– к чему похвала и восклицания! – Читайте сами – вот две строфы из трех:
18
Е. П. Ростопчиной.
О вы, которые любилиБез позволения родныхИ сердце нежное хранилиДля впечатлений молодых,Для радости, для неги сладкой, —Девицы, если вам украдкойСлучилось тайную печатьС письма любезного срывать,Иль робко в дерзостные рукиЗаветный локон отдавать,Иль даже молча дозволятьВ минуту горькую разлукиДрожащий поцелуй любви,В слезах, с волнением в крови!Не осуждайте безусловноТатьяны ветреной моей,Не повторяйте хладнокровноРешенья чопорных судей.А вы, о девы без упрека,Которых даже речь порокаСтрашит сегодня как змея,Советую вам то же я.Кто знает? пламенной тоскоюСгорите, может быть, и вы —И завтра легкий суд молвыПрипишет модному героюПобеды новой торжество:Любви вас ищет божество {19} .
19
Цитируются строфы, которые в беловой рукописи идут после строфы XXIV (см.: Пушкин, т. V, с. 524–525).
После прекрасного стихотворения г. Кольцова «К милой», перепечатанного «Современником» из 2 № «Московского наблюдателя» за прошлый год {20} , можно еще упомянуть о стихотворении «К Венере Медицейской» {21} .
20
См. «Московский наблюдатель», 1838, часть XVI, март, кн. 2. Белинский ведет счет номеров с первой мартовской книжки за 1838 г., то есть с того времени, как журнал перешел в его руки.
21
Автор стихотворения «К Венере Медицейской» И. С. Тургенев.