Современные будзюцу и будо
Шрифт:
Кано провозгласил ран-дори, ката и сиай первичными элементами обучения дзюдо, но считал также целесообразным использование лекций и мондо, занятий в форме вопросов и ответов, направляя процесс технического роста своих учеников. Значимость этих двух последних методов обучения в стимулировании умственного развития и моральной закалки учащихся дзюдо довольно ощутима. Кано полагал, что характер всех его учеников является настоящим пробным камнем того, чего они стоят, и всегда требовал, чтобы они вели себя достойно в жизни. Своим замечательным собственным примером он воодушевлял всех тех, кто приходил в Кодокан.
То, что Кано считал человеческими добродетелями, можно разделить на два вида: 1) способствующие развитию других и влияющие на них, 2) воздействующие
Дзюдо в настоящее время
Кано отмечал: «Ничто так не важно, как воспитание; в обучении достойного мужа можно достичь многого, и то, чему научили одно поколение, может передаваться сотням поколений». Нынешним представителям дзюдо следует хорошо вслушаться в слова Кано, рассматривая их сквозь призму изначальной формы и концепций Кодокан Дзюдо, представленных выше. Поскольку Кано полагал, что Кодокан Дзюдо могло бы поспособствовать делу мира во всем мире и повысить благосостояние всего человеческого рода, он предпринимал вполне определенные попытки для популяризации дзюдо в мире. В этих целях он восемь раз совершал поездки за рубеж. Будучи в 1933 году в Лондоне, Кано говорил о своих планах по созданию всемирной федерации дзюдо и пропаганде идей Кодокан Дзюдо во всем мире. «Дух дзюдо, с его идеалом всеобщего мира, совпадает с духом интернационализма: в этом отношении создание международной федерации дзюдо будет означать возникновение настоящей международной организации». В 1952 году, хотя ему и не удалось дожить до этого, мечта Кано о создании международной организации дзюдо стала реальностью. Эта организация, Международная федерация дзюдо, является самой главной всемирной организацией по дзюдо, она состоит из национальных федераций более чем семидесяти стран. Цели и задачи федерации, как они заявлены в статье 4 ее устава, таковы:
Способствовать тесным и дружеским отношениям между членами [федерации] и координировать и направлять деятельность дзюдо во всех странах мира.
Защищать интересы дзюдо во всем мире.
Организовывать и проводить всемирные чемпионаты по дзюдо в рамках программы Олимпийских игр, совместно с региональными союзами [дзюдо].
Организовывать движение сторонников дзюдо во всем мире на международной основе и способствовать распространению и становлению духа и техники дзюдо.
Устанавливать технические нормативы.
Еще до окончания Второй мировой войны дзюдо в Японии достигло невиданного уровня технического совершенства. Хотя сами дзюдоисты и жаждали показать свое умение в борьбе, истинную цель всего обучения составляла сэйсин танрэн, иначе духовная закалка. Запрет, наложенный на воинские искусства и принципы (пути) со стороны союзного командования в 1945 году, касался и дзюдо, что привело к техническому застою. Когда наконец в 1947 году дзюдо было восстановлено в своих правах, Кано Рисэй, приемный сын Кано Дзигоро и третий президент Кодокан, осуществил решительные меры по перестройке технического «здания» японского дзюдо под патронажем Кодокан. В 1949 году он организовал Дзэн Дзюдо Ниппон Рэммэй (Всеяпонскую федерацию дзюдо) и стал определять административную и техническую стороны дзюдо.
Хоть Кано Рисэй и осознавал культурную ценность Кодокан Дзюдо, в своей политике он делал ставку на дзюдо как на состязательный вид спорта. Это выразилось вначале в организации первых, сугубо национальных чемпионатов Японии по дзюдо в 1948 году. Сегодня в Японии дзюдо прежде всего является спортом, к большому недовольству многих традиционалистов, считающих дзюдо атрибутом японской культуры. Тем не менее тот путь, которому следуют сегодня при обучении дзюдо, является единственным, посредством которого формируют специалистов для мировых первенств и Олимпийских игр.
Глава седьмая. Каратэ-до
Истинное каратэ-до состоит в том,
чтобы в обыденное время держать и
воспитывать свой разум и свое тело
в духе смирения; а в судьбоносный
час всецело отдавать себя делу
справедливости.
Существует более семидесяти различных японских систем каратэ-до;
Культурный обмен между Японией и островами Рюкю существовал с незапамятных времен. Острова Рюкю ничего не могли предложить внешнему миру. Китайцам удалось в XI веке нашей эры изобрести порох, а позднее, начиная с XII века, им понадобилась в больших количествах сера в их войне против монголов. В это время Окинава и Китай вступили в широкомасштабные торговые либо ленные отношения.
Произошедшее в XVII веке подчинение Окинавы Японии дало возможность японцам частично ознакомиться с боевыми единоборствами Окинавы и Китая. Но, как мы видим, лишь в эпоху Мэйдзи заметен интерес японского правительства к окинавским воинским искусствам. Один наблюдательный военный врач-японец отметил, что некоторые окинавские призывники имеют необычайно пропорционально сложенное тело и обладают отменными физическими качествами; последующее изучение показало, что подобное физическое сложение достигнуто благодаря занятиям тем, что сами окинавцы именовали тэ, т.е. «рука». Тэ представляло собой вид рукопашного боя, куда входили как безоружная, так и вооруженная схватка. Оно развивалось под сильным влиянием китайских ушу, завезенных на Окинаву китайскими монахами, торговцами и купцами. Окинавское тэ развивалось как вид борьбы простолюдинов.
Японские официальные власти на Окинаве согласились включить тэ в систему физического воспитания окинавских школ в 1902 году, поскольку это служило военной цели подготовки будущих призывников. Тэ, приспособленное к задачам и общим целям физического воспитания, в итоге стало известно под именем каратэ-дзюцу, иероглифы которого означали «китайское рукопашное искусство».
Не найдено никаких исторических свидетельств того, что окинавское тэ или каратэ-дзюцу систематически преподавалось в Японии до эпохи Тайсё, хотя и представляется возможным, что те, кому приходилось пересекать острова архипелага Рюкю, отправляясь с самого южного острова Японии, Кюсю, были наслышаны об этих единоборствах. Император Хирохито, путешествуя по Окинаве в 1912 году, еще будучи наследным принцем, стал свидетелем представления по каратэ-дзюцу и был столь приятно удивлен, что включил данный момент в свой официальный отчет японскому правительству. Проявленная властями заинтересованность окинавскими видами боевых единоборств побудила Министерство образования пригласить специалиста из Окинавы в Японию. Для поездки в Японию выбор пал на Фунакоши (Томинакоши) Гитина (1869-1957) из Сюри, учителя японского языка начальной школы, поскольку он был самым образованным среди представителей окинавского единоборства тэ, хотя существовали на острове и более умелые коренные борцы. Фунакоши выступил в киотском Бутокудэн в 1917 году, где познакомил официальные японские власти и членов Бутокудэн с окинава-тэ и каратэ-дзюцу. Но лишь во время своего второго визита в 1922 году он дал первые публичные показательные выступления по каратэ-дзюцу в Японии.
Чтобы как можно больше заинтересовать японскую публику каратэ-дзюцу, Фунакоши сознательно устраивал свои выступления перед образованными слоями общества. Как словом, так и делом он впечатляюще представил физические и духовные качества каратэ-дзюцу аудитории, преимущественно состоящей из артистов и адвокатов, поскольку полагал, что люди, сама профессия которых наделяет их живым умом, обычно обладают неповоротливым телом. Он упирал на то, что занятия каратэ-дзюцу укрепляют даже самое слабое тело и что человек невзрачного сложения, вроде него, может стать довольно крепким благодаря таким занятиям. Фунакоши приглашал из публики добровольцев испытать его прочность на удары и испытать его устойчивость; никому не удавалось сдвинуть его с места или опрокинуть на землю. Столь достойное поведение произвело существенное впечатление на всех тех, кто видел его выступления, и спустя короткий промежуток времени его учение нашло немалое число сторонников. Фунакоши также давал выступления по каратэ-дзюцу у Кано Дзигоро в его Кодокане и в университетах, где стремительные представления его мастерства глубоко запали в душу и преподавателей, и студентов.